которое нужно просто перетерпеть, чтобы после стало хорошо. Типа похода к зубному. Ну, если до сегодняшнего дня столько всякой разной фигни пережил, то и теперь выдержу. Так что…насчёт получения японского гражданства… Пожалуй, данное событие станет для меня шагом вперёд. Пусть корейцы и дальше слушают как АйЮ пищит. Они к ней уже привыкли… Зачем людей напрягать, выдёргивать их из зоны комфорта? Хай сидят там, где сидели, раз так подходят друг к дружке. А мы уж как-нибудь здесь, в Японии, «помучаемся». Сто сорок миллионов человек, это не сорок. Это математика…
Время действия: пятое июля
Место действия: больница Кудандзака
Мя-со! Мя-со! В обед я буду есть мясо!
Утром, после осмотра, врач сообщил, что мой желудочно-кишечный тракт вполне себе функционален и может быть нагружен «жёсткой пищей»! А именно — «белком животного происхождения»! У меня аж рот слюной наполнился, услышав такое. До этого сидел, ничего не хотел, кишки в животе побулькивали, передавая друг другу зелёную кашицу, насыщенную всеми необходимыми для жизни веществами и всё было спокойно. А тут словно в голове щёлкнуло! И сразу — вкус во рту, и запах горячего жира в ноздри, и цвет поджаривающихся ломтиков… ЧжуВон, гад, тогда у меня кусок уволок! «Безвкусное»… Да шоб ты понимал!
Кроме перехода на «человеческую еду» вкушать её буду тоже, уже по-нормальному. «Место для приёма пищи больными» — кафешка там или столовка на этаже, не знаю, не видел, посмотрю. Короче, для «ходячих» и способных сидеть за столом, не падая на пол. Я теперь тоже такой! А жизнь-то налаживается! Единственное — мысли о том, как буду рвать зубами мясо, «забивают» собою размышления — чей именно платиновый диск выпустить первым после своего «возвращения»? Начать ли сразу с тех, продажи которых превысили двадцать миллионов экземпляров? Или не наглеть и выступить скромно, выбрать что-нибудь эдакое тиражом до пяти лямов? Чтобы — «без палева»? Дабы не спрашивали — «как это она с первого раза так прыгнула»? Иначе снова врать придётся… Но, если начинать с малого, придётся опять сидеть, терпеть малоденежье. Которое уже достало! Аж ладони чешутся, так хочется жить нормально! Скорей бы уж этот обед! Мочи нет… «Держаться нету больше сил»! Кстати… кто такие — « Hootie the Blowfish»? В голове вдруг всплыло, но совершенно не помню, о чём они?
(обед)
— Мульча, отвали… — шепчу я уголком рта, не желая привлекать внимания к ситуации.
Но наглая кошатина, делая вид, словно не слышит, бодро чапает рядом со мною на обед, видимо намереваясь славно перекусить под шумок. Я же, занятый мыслями о еде, как-то совсем упустил из вида факт того, что выхожу в общественное пространство. Поэтому, когда медсестра пригласила следовать за ней, просто встал и пошёл. А за дверью — люди! Мало того, что я от них слегка отвык, так они специально пришли посмотреть на меня! Стоят вдоль стен, выглядывают из дверей палат. И больные, и медперсонал. Улыбаются, кланяются. А у меня ещё не тот уровень энергии в организме и гибкости, чтобы отвечать по всем правилам. Из-за этого только наклоняю в ответ голову и тоже улыбаюсь. По-отечески. Надеюсь, если японцы на такое неуважение обидятся, то несмертельно. Ещё Мульча подсуропливает. Пристроилась сбоку и топает с независимым видом, задравши хвост. Представляю, как мы втроём смотримся со стороны. Медсестра, я и кошка!
Завернув за угол, замечаю впереди, в отдалении, большую видеокамеру на подставке и оператора с помощником.
«Несанкционированная съёмка! — испугано понимаю я, увидев, что объектив направлен в мою сторону. — А ЮнМи без мейкапа! Вот это я попал! Что это за больница такая, в которой позволяют снимать пациентов без их разрешения? Плюс кошки шляются по коридорам словно в зверинце! Безобразие! И как реагировать⁈ Ну уж точно: не скандалить и требовать соблюдения своих прав. Сил на это сейчас просто нет. Поэтому — „улыбаемся и машем“. Представим, что я — английская королева, а вокруг — мои подданные. Если на видео получусь убого, стану потом давить на жалость. Рассказывать, как еле выкарабкался с того света… Оу! Оказывается, вход в столовую находится рядом с видеокамерой. Понятно теперь, почему она установлена именно там! Когда буду проходить рядом, все мои изъяны снимут крупным планом. Ладно. Не убегать же назад по коридору? Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем! Я — королева Англии!»
Медсестра, дойдя до дверного проёма, останавливает и встаёт рядом с ним.
— Прошу вас, Агдан-сан, — произносит она, кланяясь и одновременно делая рукою жест, приглашая войти внутрь.
Не став даже кивать в ответ, двигаюсь в указанном направлении. Минуя снимающих, поворачиваю голову к объективу и лишь чуть-чуть улыбаюсь, не став трясти поднятой ладонью, изображая из себя не пойми кого. ЮнМи — девочка. Милая, скромная и… голодная! Ол-ля-ля! Пахнет мясом!
Не став больше отвлекаться, устремляюсь внутрь. Удача! У раздачи — никого! Значит, я первый!
(несколько позже)
Оператор издали, сквозь дверной проём, ведёт съёмку. В объективе его камеры — стол, за которым хрупкая, синеглазая девочка, красиво и аккуратно кушает. Напротив неё, по другую сторону стола, расположившись на стуле, сидит чёрная кошка. Задрав голову, она внимательными зелёными глазами наблюдает за процессом исчезновения пищи, сопровождаемый изящными движениями рук её хозяйки. Неожиданно прервавшись, ЮнМи останавливается и что-то говорит нэко, нравоучительно грозя тоненьким указательным пальчиком. В ответ усатая животина виновато опускает мордочку, по-видимому, признавая свою неправоту.
— Яре-ярэ, — зачарованно шепчет себе под нос японец-оператор, плотно прижимаясь глазом к видоискателю.
(яре-ярэ — о, боже. яп. прим. автора)
(вторая половина того же дня, ближе к вечеру)
— Вообще, никто не должен неожиданно выскакивать на меня с камерой! — возмущённо высказываю я СунОк и ЁнЭ своё недовольство сегодняшним происшествием. — Разрешение на съёмку, во-первых, это деньги. А во-вторых, это подготовка. На что я буду похожа без косметики, без причёски, а главное — застигнутая врасплох⁈
— Ты ведь раньше не любила делать мейкап… — оправдываясь, мямлит СунОк.
— Для каких-то «внутренних» ситуаций — да. Но на съёмках без него не обойтись. Особенно, если они проводятся посторонними, которые потом неизвестно как смонтируют видеоряд. Кто это вообще был? Кто снимал?
— Пока неизвестно, — признаётся онни.
— Плохо, — констатирую я и обращаюсь к своему личному менеджеру: — ЁнЭ, раз ты здесь, давай, начинай работать. У моей сестры опыта совсем нет, а бесплатные съёмки — это упущенные деньги, которые нам всем нужны. Организовывай процесс так, чтобы
