погибшей у подъезда собственного дома, смотрели на неё с каким-то невысказанным упрёком, отчего Алиса ощутила в груди неприятное покалывание. Художница создала несколько слоёв и изобразила на фоне синюю морскую гладь и пасмурное небо, роняющее капли не только на песок, но ещё на голову и плечи девушки.
Прорисовывая детали, Алиса почувствовала, как её постепенно начинает клонить в сон. Дремота легким прикосновением невесомой вуали прикоснулась к глазам и затылку, забирая её из этой реальности в другую. Сквозь полуопущенные ресницы и затуманенный взгляд Алиса различила капли на лице нарисованной погибшей блондинки. Сначала она подумала, что это дождь ласкает округлые черты Татьяны, изображённой на холсте, но вскоре на фоне серого неба и светлой головы стали проступать алые пятна, превращающиеся в струйки крови, стекающие по лицу.
Внезапный женский крик заставил Алису вздрогнуть всем телом и подпрыгнуть на месте, дернув рукой со стилусом так, что на экране появилась красная линия, прочертившая мокрый мазок по страдающему лицу погибшей девушки. Поморгав, художница ещё раз всмотрелась в получившееся изображение. Удалив парой кнопок некрасивый мазок, Алиса заметила блестящие от слёз глаза Татьяны, её соседки, погибшей от рук неизвестного у подъезда своего же дома. И кровоточащую рану на голове, которую дождь разбавлял каплями, стекающими по лицу, выражающим страдание, недоумение и осуждение одновременно.
Алиса отдалила изображение и оценивающе вгляделась в него. Не как автор, а как критик. И поняла, что так эта мрачная картина выглядит реалистичнее, передавая настроение как самой девушки, так и художника, её изобразившего. Сохранив работу, Алиса встала из-за стола, потянулась и заметила, что прошло четыре часа.
Она открыла вещевой шкаф и достала из него узкие темные джинсы, черную водолазку и носки. Быстро одевшись, Алиса стянула с волос резинку, прошлась от корней до кончиков волос расческой и, разделив длинную челку на относительно ровный пробор, вновь собрала легкий низкий хвост и откинула его за плечо.
Девушка взяла со стола телефон и, открыв приложение, указала место на карте, вызывая такси. Подняв с пола черный рюкзак, в котором всегда были кошелёк, мятная жвачка, ключи, фруктовый бальзам для губ и книга в мягком переплёте, Алиса вышла из квартиры, закрывая за собой дверь на замок.
Когда чёрные ботинки с толстой подошвой, издавая скрипучий звук, коснулись первой ступеньки в подъезде, на экране телефона высветилось имя водителя и номер машины, которая должна была отвезти девушку по месту назначения. Спустившись, Алиса нажала на кнопку открытия двери и, навалившись на неё плечом, вышла из дома.
Небо над головой было пасмурным, воздух — влажным и холодным, поэтому девушка подтянула к подбородку ворот обтягивающей её тело водолазки, застегнула на себе замок чёрной куртки и быстрым шагом подошла к месту, где должна была ожидать приезда темно-синей иномарки.
Через несколько минут такси подъехало прямо к Алисе. Она открыла заднюю дверь и забралась на сидение, тихо поздоровавшись с водителем и подтвердив адрес, куда они держат путь.
Ей и правда давно пора было выйти в люди. Хотя бы добраться до места, которое любила в этом городе хоть немного. И, конечно же, она действительно нуждалась в порции хорошего лавандового латте этим утром.
II
Александр Белый вздохнул, отрывая взгляд от бумаг на столе, и выпрямил спину, делая круговые движения плечами. Он уже несколько часов дополнял отчёт по делу Татьяны Зриловой, фиксируя в соответствии с протоколом все ранее полученные данные. Потерев широкой ладонью шею, Александр вышел из глубокой задумчивости и вслух произнес:
— Я в тупике.
Признать тот факт, что твоё первое дело, как начинающего следователя, трещит по швам из-за отсутствия вещественных доказательств, которые можно передать в суд — крайне нелёгкая задача. Но Белый был человеком честным и открытым не только с другими, но и с самим собой.
Ему не нравилось чувство, возникшее у него теперь, когда он вновь и вновь перечитывал данные. Версия о ревнивом парне казалась ему притянутой за уши, но других у него не было. Пока что.
Белый надеялся решить эту головоломку быстро, так же легко, как это получается у героев детективных рассказов. Но он не был таким героем. Белый всегда любил детективные истории и сериалы, но больше всего ему нравилось то чувство удовлетворенной справедливости, теплом разливающееся в груди после того, как злодей на экране или в книге получал заслуженное наказание. Отчасти из-за этого он и стал тем, кем сейчас является. Глубокое чувство справедливости — вот топливо, на котором работал следователь Александр Белый.
Держа папку вертикально, он постучал по столу, поднялся и вышел из кабинета. Ему нужно было отчитаться о проделанной работе перед непосредственным начальником, а ещё, Белый на это надеялся, получить дельный совет, который может помочь пролить свет на дело Татьяны Зриловой.
Он прошел по коридору к двери с прибитой на ней табличкой, на которой красовалось: «Генерал-лейтенант юстиции. Рудской Дмитрий Витальевич». Постучав три раза костяшками пальцев по деревянной поверхности, Белый услышал приглашение войти и, нажав на ручку, потянул дверь на себя.
За большим лакированным столом из красного дерева сидел грузный мужчина. Несмотря на то, что начальник их отдела проработал в Следственном Комитете по меньшей мере 30 лет, его прямые густые волосы имели русый оттенок без намека на седину. Ходили разговоры, что он подкрашивает их, ведь мужчины, как правило, в 58 лет имеют серебряный, а не русый цвет волос. Всегда сощуренные, словно в подозрении, глаза с нависающими над ними прямыми бровями делали его квадратное широкое лицо неприятным. Из-за этого недоверчивого взгляда большинство предпочитало смотреть куда угодно, но не в глаза своего начальника. Хотя казалось, что его это более чем устраивало.
— Что вам, товарищ лейтенант Белый? — громким голосом произнес Рудской, поджав и без того тонкие губы в прямую линию.
Александр невольно подумал о том, как такой большой рот могут обрамлять настолько узкие полоски кожи, которые в данном случае даже губами назвать сложно. Моргнув, молодой следователь вытянул руку с папкой, передавая ее в широкие сухие ладони начальника.
— Товарищ генерал-лейтенант, у меня здесь материалы дела Татьяны Зриловой, — произнеся это, Александр попытался добавить в свой голос немного твердости, но получилось неудачно.
— Установлена причина смерти? — спросил начальник и внимательным взглядом пробежался по страницам открытой папки.
— Причина смерти — травма головы. Удар нанесён твёрдым тупым предметом, — быстро ответил Белый. — Рядом с местом преступления
