Уж чересчур ухоженный, — подумал Валманн, который и в это утро проспал — второй раз подряд — и не успел побриться.
— Ну все-таки достаточно.
— Может быть, три-четыре-пять бокалов.
— Пока ждали?
— Да.
— Даму?
— Да.
— Карин Риис?
— Да, — раздалось после небольшой паузы.
— Но она так и не пришла на свидание в этот вечер.
Тень улыбки на лице Эдланда исчезла.
— Нет.
— Вы не знаете почему?
Эдланд молча уставился в поверхность стола.
— Вы хотите сказать, что не знаете, почему Карин Риис не пришла на встречу, как вы договорились, в четверг вечером? — Энг отпустил тормоза, его голос разносился по комнате, усы дрожали.
Эдланд не шевелился и молчал.
— Ну тогда я скажу вам почему! Она не смогла прийти. Дело в том, что она была мертва!
Голова Дага Эдланда упала еще ниже и почти опустилась на поверхность стола. Его руки с длинными, тонкими пальцами обхватили края стола. Он шептал что-то непонятное.
— Что вы сказали?
— Я так и знал… — повторил Эдланд слабым голосом.
— Вы это знали?
Эдланд кивнул.
— Тогда вы, может, знаете и как ее убили?
Ответа не последовало.
— Вы знаете, что с ней сделал убийца, так надо понимать? Где он ее оставил лежать в доме?.. — Ульф Эрик Энг приподнялся на стуле и лаял, как охотничий пес на добычу. — Может, ты расскажешь нам, как убил ее, Эдланд? Чем ты размозжил ей лицо?..
— Прекратите! — громко и пронзительно вскрикнул Даг Эдланд и зажал уши руками.
Валманн схватил Энга за локоть и подал ему знак. Затем они оба подождали, пока свидетель придет в себя, чтобы можно было продолжить допрос.
Несколько успокоившись, Даг Эдланд охотно рассказал им, что сидел и ждал в баре несколько часов, что связывал определенные надежды со свиданием с Карин Риис и о своем разочаровании. Он не скрыл, что импульсивно взял такси и поехал на улицу Фритьофа Нансена, подошел к ее дому и позвонил. Но никто не открыл, и он вернулся в город.
— Вы только позвонили в дверь и больше ничего? — Валманн перенял эстафету.
— Больше ничего.
— Вы в этом уверены?
— Я… я позвонил несколько раз, но безрезультатно.
— Почему?
— В доме было темно и тихо. Ясно, что ее не было дома.
— Что она пошла на свидание с кем-то еще! — вставил Энг, злобно усмехнувшись.
Эдланд молчал.
— И вы по-прежнему уверены, что только позвонили в дверь и больше ничего?
Эдланд слегка помедлил.
— Насколько я помню.
— В таком случае мне кажется, вам надо подумать как следует, так как у нас есть два свидетеля, утверждающих, что они видели, как вы барабанили в дверь и кричали в начале первого в ночь с четверга на пятницу.
— Свидетели?
— Двое соседей из дома напротив стояли на крыльце и ждали такси. Они вас видели.
— Они меня видели? И что я… барабанил в дверь?
— Во всяком случае, они это показали. Я могу зачитать вам их показания.
— Но, в общем… — Даг Эдланд глубоко вздохнул. — Иногда у меня плохо с памятью, — проговорил он медленно.
— Как вы это объясняете?
— Это из-за лекарств, которые я принимаю.
— Что это за лекарства?
Даг Эдланд поднял голову, и в его взгляде появилось некоторое упрямство.
— Об этом я предпочел бы умолчать. К данному делу это не имеет никакого отношения. Это сильные лекарства, и иногда я на короткое время теряю сознание.
— С полной потерей памяти? Так, что вы ничего не помните?
Эдланд кивнул:
— Я плохо переношу всяческое возбуждение и гнев.
— А в четверг вечером вы были разгневаны?
— Я ведь уже говорил…
— Ну да… — Валманн попытался говорить тише и придать своему голосу успокаивающие нотки. В то же время все его органы чувств были обострены; свидетель наконец-то признался в чем-то необычном. — Я понимаю, что она не пришла на свидание и вы были разочарованы. Но вы говорите, что в этот вечер был какой-то промежуток времени, о котором вы не можете дать себе отчет?
Эдланд вдруг встрепенулся и вскипел:
— То, на что вы намекаете, невероятно… Это просто возмутительно!
— Я ни на что не намекаю, а всего лишь пытаюсь прояснить некоторые факты, — продолжал Валманн спокойным тоном. — Но ведь и вы поймите, что нам очень важно знать, когда с вами случилась эта потеря памяти, как вы выражаетесь. И как долго она продолжалась.
— Недолго. Это никогда долго не продолжается. Несколько минут… — Эдланд опять весь съежился и поник. Его голос дрожал.
Энг отодвинул стул от стола так резко, что ножка стула взвизгнула:
— Как раз столько, сколько нужно, чтобы войти в дом и избить женщину до смерти, не так ли? А потом ты побежал домой.
Правильные черты лица Эдланда исказились страхом и недоверием.
— Неужели вы действительно так думаете?
— От вас зависит, что мы будем думать, Эдланд, — раздался бархатный голос Валманна, желающего снять возбуждение. — Скажите, а когда к вам вернулась память? Что вы еще помните об этом вечере?
— Я помню… во всяком случае, как шел вниз по улице Алувейен, по направлению к центру города. Это далеко. Помню, как проходил мимо бассейна и стадиона в Анкерскуген. И тюрьму…
— Так, может, тюрьма вас так перепугала? — Агрессивность Энга так и рвалась наружу.
— Я был дома… в начале второго. Я посмотрел на часы.
— А кто-то может это подтвердить?
Даг Эдланд покачал головой.
— Я не женат, — произнес он и опять уставился в стол. — Я живу один. Давно уже.
— Но вы сказали, что у вас был роман с умершей?
— Она такая… была такая… — Голос Эдланда затих. Только слез не хватает, подумал Валманн. — Она была единственная…
— Хорошо, вы были влюблены в нее. Но была ли она влюблена в вас? — по-бульдожьи рявкнул Энг.
— Мы собирались начать вместе новую жизнь.
— А что насчет ее бывшего? Вы его видели?
— Нет! — Эдланд посмотрел в сторону, и его глаза заблестели. Однако на этот раз не от страха или горя, а как-то по-другому. — Она мне кое-что рассказывала. Этого было достаточно.
— А что она рассказывала?
