выгибаюсь я медленно. А когда поворачиваюсь, не знаю, что ожидаю увидеть — что он продолжал смотреть?
Но Тора в дверях уже нет.
Я полная идиотка. Что я творю?!
Глава 15
Аня
— Мы гуляем с мамой. Папочка, а ты купишь мне вечером мороженое?
Даже не знаю, как смогла успеть. Дел было так много, и в любой другой день я, наверное, не стала бы уходить на обед. Но сегодня это было невозможно. Игорь позвонил как раз в тот момент, когда мы с Ксю выходили из клуба, чтобы вместе пообедать в кафе.
Не могу спокойно выносить, когда Ксюша так ласково разговаривает с ним, будто он лучший отец в мире. Внутри всё буквально переворачивается. Разве можно так хорошо притворяться, чтобы дочь верила в твою лживую личность? И как мне потом объяснять ей, что вовсе всё не так, как ей казалось раньше?
Я не слышу, что Игорь отвечает Ксюше. Точнее, не слушаю. Он наверняка как обычно играет роль совершенного папочки. Омерзительно.
Поворачиваюсь к розово-белому фудтраку с мороженым, который как раз подъезжает к небольшой площадке напротив здания, где я работаю.
Вообще, я хотела сводить Ксю в то самое кафе Вулкано, но ничего же страшного, если сначала я угощу её мороженым? Редко так делаю — в том смысле, что позволяю Ксю сладкое перед горячим, но меня буквально колотит от мысли, что она именно Игоря попросила купить мороженое. И он ей позволит. Даже на ночь. Я тоже хочу быть немного неправильной мамой.
— Ксюнь, идём за мной, — зову дочку, и сама направляюсь к фудтраку, глядя, как Ксюша, подпрыгивая, начинает бежать следом за мной, продолжая прижимать телефон к уху и болтать с отцом.
Было бы здорово, если бы однажды у неё язык не повернулся так его назвать.
— Два шоколадных рожка, пожалуйста. И можно ещё разноцветную посыпку на один?
Надеюсь, Игорь не попросит поговорить со мной, потому что мне с ним вовсе не хочется разговаривать.
Смотрю, как мороженщик накладывает красивые ровные шарики в рожки, и пытаюсь мысленно отстраниться от того, как Ксюша снова говорит папе, что любит его.
Любовь… Мне когда-то тоже казалось, что я люблю его. Возможно, так оно и было. Но по факту, знала ли я когда-нибудь, что на самом деле означает, когда тебя любят, и ты любишь в ответ?
Страсть, которую я испытывала к мужу так резко и быстро прошла, что я уже даже забыла, что такое хотеть. Что такое влечение. Желание. Интерес.
В голове почему-то сразу мелькает образ, как утром я наклонилась за планшетом, а Торецкий смотрел на меня, стоя позади.
О чём я только думала? И почему сейчас думаю об этом?
— Может быть ещё топпинг? Клубничный или шоколадный? — вопрос мороженщика выдирает меня из собственных мыслей.
Я поворачиваюсь к дочке, чтобы спросить, какой топпинг она хочет.
— Зайка, ты будешь шоко… Зайка?! — паника мгновенно ударяет по вискам, так как Ксюши рядом не оказывается. И её звонкого голоса я не слышу. — Котёнок?! — бросаю кошелёк на прилавок и отхожу на несколько шагов от фудтрака, осматривая пространство вокруг. — Ксюша?!
Тревога сумасшедшими волнами обрушивается на меня и начинает пульсировать где-то в области горла. Я отбегаю ещё дальше, но дочки по-прежнему не вижу. Прохожие и машины вокруг смешиваются в одну сплошную серую массу. Пульс достигает максимальной скорости к тому моменту, как я вдруг слышу:
— Мама! Смотри! Птички!
Резко поворачиваюсь на голос дочки и вижу, как она машет мне, после чего бежит в сторону парковки, где собралась куча голубей.
— Ксюша! — надрывно кричу, потому что как раз в сторону дочки сдаёт автомобиль, и я почти на сто процентов уверена, что водитель внедорожника не видит Ксюшу.
Я слишком далеко…
Визг тормозов, удар и скрежет металла заставляют меня зажмуриться. Кровь в ушах начинает шуметь настолько сильно, что перекрывает в итоге все остальные звуки.
"Аня, очнись! Приди в себя! Аня?!"
Нет, я не могу, что с моей девочкой?!
— Мамочка! Мама! — плач Ксюши эхом отдаётся от стен зданий вокруг.
Я вновь распахиваю глаза и сначала будто бы совсем ничего не вижу. Лишь спустя несколько мгновений два смешных хвостика между двумя чёрными автомобилями чётко вырисовываются передо мной.
— Мама! — плачет моя зайка, а я могу думать лишь о том, что она жива. И, кажется, не пострадала.
Срываюсь с места и бегу к ней, чувствуя, как сердце буквально прошибает ребра мощными ударами.
— Зайчик, Господи! Ты ушиблась?! — падаю рядом с ней на колени и прижимаю дочку к груди. — С тобой всё хорошо?! Болит где-нибудь?!
Начинаю в панике ощупывать её, но Ксюша только шмыгает носом и качает головой.
— Нет! Я испугалась!
— Котёнок, ты зачем убежала, а? Разве я тебя не учила, что нужно быть осторожной и внимательной там, где есть машины?
— Я поговорила с папой и хотела посмотреть птичек, — снова всхлипывает дочка.
А у меня из мыслей не выходит, какая сейчас могла произойти беда! А я вместо того, чтобы смотреть за дочкой, стояла и думала непонятно о чём!
— У вас всё хорошо? — знакомый голос заставляет меня вскинуть голову и вздрогнуть.
Дверь одного из внедорожников сильнее распахивается, и из машины выходит Максим Торецкий. Я не сразу нахожу в себе силы ответить. Просто поднимаюсь на ноги, прижав дочку к себе.
Судя по расположению машин, автомобиль Торецкого врезался в бок второй машины, тем самым остановив его движение и предотвратив наезд на Ксюшу.
— Максим Константинович… — шепчу одними губами.
— Аня? Вы слышите? Дочка не ушиблась?
— Какого чёрта здесь происходит?! Мужик, ты охренел?! Ты мне бочину снёс?! — второй водитель тоже выбирается из авто и тут же набрасывается на моего босса.
— А если бы не снёс ты бы ребёнка сбил, — спокойно отвечает Торецкий.
Полный лысыватый мужчина растерянно встряхивает головой и будто бы только сейчас замечает нас с Ксю.
— А какого чёрта на парковке делал ребёнок?! Это вы мать?! — указывает на меня пальцем. — Вы мне ремонт будете оплачивать! По-вашему, нормально за своей соплёй не следить?! Из-за вашей беспечности чуть трагедия не случилась!
Каждое слово режет больнее ножа.
Я сама себя виню. Испугалась до смерти. И по факту я согласна с этим человеком.
— Не кричи на мою маму! — всхлипывает дочка.
— То же мне мать! — не успокаивается мужчина.
— Анна, вы можете быть свободны на сегодня.
Перевожу виноватый и растерянный взгляд на Торецкого, и не совсем понимаю, о чём он говорит.
— Вы слышите? Если вам не нужна медицинская помощь,
