кабинет. Уже смирившись с тем, что мне не удастся отсрочить неизбежное, все-таки предлагаю:
– Может, поедем к тебе?
– Прости, малыш. Я не вожу шлюх домой, – отрезает Влад, подталкивая меня в спину. Я вздрагиваю. То ли от этого толчка, то ли от его слов.
– Я не шлюха, – дрожит мой голос.
– М-м-м. И чем ты лучше? – хмыкает. – Только тем, что обходишься на порядок дороже любой из них? Так это скорее минус. Я уже сомневаюсь, что ты того стоишь.
Сжимаюсь… Каждое его мерзкое слово вколачивает гвозди в гроб, где покоится мое чувство собственного достоинства. Дрожу. Обхватываю себя за плечи. Ощущение нереальности усиливается с каждой секундой. Но почему-то оно нисколько не спасает от боли.
– Я же здесь. Значит, стою, – усмехаюсь ему назло. Это тоже игра. И в целом. И на его нервах. Приходится опять напомнить себе, что Влад хотел меня слишком сильно, чтобы вот так запросто отказаться. Только осознание этого не позволяет мне окончательно пасть духом.
– Не уверен. Но ты можешь попытаться меня убедить, – цинично усмехается Худяков, щелкая пряжкой ремня. И только потом вспоминает, что вообще-то он и пиджак не снял.
Отстраненно замечаю, что костюмы очень хорошо сидят на его долговязой фигуре. Все не так страшно. Я точно смогу. Закрою глаза и буду думать об отцовском фильме. Это легко, когда точно знаешь, для чего придется терпеть.
– Кстати, пока это у тебя получается сильно так себе. – Влад опускается в кресло, вольготно откидываясь на высокую спинку. Проходится по мне сальным взглядом. – Это что за наряд монашки? Надеялась меня разжалобить?
В том числе и для этого. Худяков попадает в яблочко. А поняв, что прав, ой как злится, хоть и не показывает этого. Я же сходу считываю колебания в его настроении, как летучая мышь улавливает ультразвук.
– В-влад… – шепчу я с опаской.
– Кончала с ним?
Нет, ну он же не серьезно, а?!
– Это правда имеет значение сейчас? – едва слышно шепчу я, стыдливо утыкаясь в пол.
– Нет. Ты права. Сюда иди, – резко разводит колени, приглашая меня, очевидно, встать между ними. Подхожу, как велит, на подгибающихся ногах. Тело сдавливает чудовищным напряжением. Худяков вопросительно изгибает бровь: – Чего замерла? Приступай. Или не умеешь?
Я зажмуриваюсь. Сглатываю подступающую тошноту, вызванную его словами.
– Чего ты блеешь стоишь? Я нормально спросил. Сосала ему когда-нибудь? – уточняет, вжикая молнией ширинки и вываливая член. Кулаком по нему проходится, гипнотизируя. И злясь. Так злясь на меня за измену!
– Нет!
– Мне будешь, – выдыхает уверенно. – Сюда иди.
– П-пожалуй, я аннулирую нашу сделку. – Трушу я в последний момент. Спазм в горле не дает мне говорить громче. Но Влад меня вроде бы слышит. Что-то недоброе мелькает в его глазах. Очень быстро сменяясь наигранной легкостью.
– Да это же не страшно, Асия. Зато я за право быть первым могу расщедриться.
Говоря все это, Влад продолжает водить кулаком по своему шлангу. Член у него длинный, да, как и все в нем. Я смотрю на него без всякой возможности отвернуться. И потому смысл слов доходит до меня с некоторой задержкой. Недоверчиво впиваюсь взглядом в его близко посаженные глаза.
– Ты же хотела, помнится, чтобы я не лез в твои сцены? – поигрывает Влад бровями. И тем самым без ножа меня режет. Медленно опустив веки, вымученно киваю.
– Не слышу.
– Да!
– Так я оставлю, Асия. Давай, возьми его в рот.
А ведь он заведен не на шутку! Вон как голос сбивается. И рвется в хлам дыхание. Извращенец чертов. Мудак. Впрочем, я тоже хороша.
Шумно втянув воздух, заставляю себя подойти к Владу вплотную. Как подкошенная, падаю на колени. Худяков не торопится мне помогать. А я не знаю даже, с чего начать. Просто тупо смотрю на раскачивающуюся перед носом сочащуюся влагой головку.
– Ну?!
Прикрываю глаза.
– Слишком дешево. Мой первый минет стоит дороже.
Ответом мне служат грязные ругательства и его рука, опустившаяся на подбородок.
– Ну и чего же еще ты хочешь?
– Хочу иметь право голоса при монтаже, – тараторю я, пока есть возможность сторговаться повыгоднее. – Я знаю, как папа это видел. Мы тысячу раз обсуждали фильм. Никто не знает о задумке отца больше, чем я. Клянусь, фильм от этого только выиграет.
Пальцы, сжимающие мою челюсть, соскальзывают на щеку. Влад ласково меня поглаживает, но эта ласка не касается его глаз. Там царит все тот же арктический холод. И легкая задумчивость. Словно он и впрямь решает мою судьбу в эти секунды.
Я смогу. Я выдержу эту пытку взглядом. И то, что он, раскрыв мои губы и скользнув пальцем в рот, так бесцеремонно давит на корень языка, заставляя совершенно по-блядски его вывалить.
– Хорошо, – соглашается, поглаживая мокрыми от моей слюны пальцами шею. – Если мне понравится. Приступай, – дергает бедрами.
Я киваю, как дура. Приближаюсь губами к его члену. Оглаживаю. Взвешиваю в ладони тяжелые поджавшиеся от желания яйца, что есть силы оттягивая неизбежное. Но Влада, конечно, такой расклад не устраивает. Он толкается мне между губ.
– Зубы спрячь, – бьет по щеке, а когда я в полнейшем шоке приоткрываю рот, с силой погружается в горло.
Глава 8
Асия
Я выбита из колеи. Я смущена… Но, как это ни странно, смущена именно тем, что не чувствую тех эмоций, которые, наверное, в таких случаях положено испытывать любой приличной девушке. Мне не хочется покончить с собой. Выйти в окно, или вскрыть себе вены. Я не чувствую в себе никаких изменений. Я – это все еще я. Дочь своего отца. А то, что сделал со мной Худяков, это просто плата за то, чтобы сохранить свой
