стороны, где спала Светлицкая, я отметил лежавшее на ней кольцо. Надо сказать, штука необычная. И необычная она была как минимум тем, что именно с помощью него, девушка, по задумкам своего родича, и должна была меня убить. Эти детали не были для меня тайной ещё с той минуты, когда я решился её спасти. Демонстративно оставила, чтобы ослабить бдительность, или действительно отказалась от поставленной задачи?
Через пару минут дверь ванной комнаты приоткрылась, и оттуда появилась Виктория. На ней был женский брючный костюм, купленный нами вчера же, волосы чуть влажные, но аккуратно собраны. Она встретила мой взгляд, слегка нахмурившись, словно что-то обдумывала.
— Доброе утро, — кивнул я, ломая повисшую тишину.
— Доброе, — ответила Светлицкая, и тут же обратилась к Максиму: — Твоя очередь.
Максим, тихо бубня что-то себе под нос, поднялся с дивана и, взяв с собой полотенце, прошёл в ванную. Степан приподнялся на локте и проворчал, будто воробей, которого рано разбудили:
— Ну что, княжна, выспалась? Надеюсь, тебе снилось что-то более приличное, чем нам.
Виктория лишь мельком взглянула на него и ответила спокойно:
— О, это был прекрасный сон. В нём ты преимущественно молчал.
Стёпа, ещё не до конца проснувшись, хрюкнул от смеха и после небольшой паузы поднялся с дивана.
Внезапно взгляд Виктории остановился на столе, который к этой минуте неожиданно для девушки вдруг стал ломиться от еды. Учитывая, что ещё несколько минут назад здесь ничего не было, лёгкое удивление на её лице было понятно.
— О, завтрак! — воскликнул Степан, бросив взгляд себе под ноги, и следом сложив ладони вместе, высокопарно добавил: — От лучших поваров преисподней! Благодарю вас, тёмные силы!
Тут же, словно по его призыву, рядом возник Аластор — как тень, вырвавшаяся из трещины в пространстве. Его улыбка, сиявшая холодным светом, была чем-то большим, чем просто ухмылкой, и от неё повеяло ледяным ужасом. Виктория вскрикнула, вздрогнув, но почти мгновенно вернула себе самообладание, хотя её рука до этого успела невольно вытянуться перпендикулярно телу, будто в попытке защититься от возникшей угрозы.
— Славная была охота! — низким инфернальным голосом прорычал бес, и добавил: — Жертва трепетала от ужаса.
Теперь настороженный взгляд Светлицкой переместился в сторону стола, как будто каждое блюдо могло скрывать нечто пострашнее улыбающегося напротив демона.
— Ладно, хватит, — начал я, бросив на друга и демона косой взгляд, — заканчивайте уже этот цирк, — следом, повернувшись в сторону отстранившейся девушки добавил: — Ты наверняка голодна, садись ешь.
— Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь, — поёжилась Виктория, погладив свои плечи сложа руки крестом.
— Не стоит, — подойдя к столу, мягко произнёс я, заглянув девушке в глаза и, нарочито спокойно разрезая кусок мяса на своей тарелке, добавил: — Стёпа просто решил пошутить. Это обычный завтрак, никакой магии. Поверь мне.
— Да-да. Пошутил я, — вздохнув, кивнул товарищ и добавил: — Можешь смело пробовать. Композиция называется «Изысканный минимализм», — сказал он, иронично махнув рукой в сторону роскошного убранства комнаты и шикарно обставленного стола.
Отметив, что Максим вышел из ванной, я поднялся и, взяв с тумбочки полотенце, следующим направился в уборную, произнеся на ходу:
— Давайте завтракайте, времени до занятий осталось не так много. Сегодня и помимо них как всегда ещё много дел.
Глава 6
Лекция графини де Лавальер тянулась нестерпимо медленно, будто жевательная резинка на жаре — долго, липко и без малейшего намёка на окончание. Я сидел за партой и мысленно подсчитывал минуты до звонка, позволяя её монотонному голосу сливаться в гулкий фон, словно мерное тиканье часов. В этой аудитории всё, казалось, стремилось к безразличию. Графиня, читавшая теорию по высшей математике с каменным выражением лица, напоминала безэмоционального робота. Студенты, уткнувшиеся в записи, не меньше меня прикладывали труда, чтобы не задремать.
С графиней, к слову, у меня отношения не заладились с самого начала. С первого дня, когда я оказался в этом университете, её, судя по виду, раздражало во мне всё — начиная с моего титула и фамилии, заканчивая моим спокойным отношением к её мелким уколам. Это было иногда даже забавно: она каждый раз находила искусственный способ зацепить меня, но я с лёгкостью отмахивался от этих попыток, как от назойливой мухи. Мне вообще казалось, что её терпеть не могли в буквальном смысле все студенты. Впрочем, если верить слухам и тому, что доносили мне бесы, среди преподавателей это правило распространялось не меньше.
Де Лавальер внезапно повысила голос, возвращая меня к реальности.
— Итак, дамы и господа, — её голос немного оживлённо зазвенел в аудитории, привлекая внимание всех присутствующих. — Промежуточная аттестация состоится через две недели. Желающие получить допуск к зимней сессии должны соответствовать определённым требованиям. Вы все их прекрасно знаете: отсутствие пропусков, наличие всех лекций и зачёт по контрольным работам на практических занятиях. И да, — она подчеркнуто медленно оглядела аудиторию, задержав взгляд на мне, — спешу всем напомнить, что никакие титулы, звания и фамилии никому не помогут.
Я поймал её взгляд, и на мгновение время словно замерло. Это было неизбежно: сейчас будет попытка сделать мне очередное замечание.
— У вас, например, Алексей Михайлович, уже имеется целых три пропуска по моему предмету. И это всего лишь за неполный месяц, — её голос прозвучал с нарочитой строгостью. — Не знаю, как вы собираетесь получить допуск на сессию.
Я улыбнулся, стараясь выглядеть беззаботно.
— Ну вот, Анна Викторовна, — театрально вздохнул я, — только что говорили, что никаких поблажек аристократам ждать не стоит, и следом же, не стесняясь общества, демонстрируете как трепетно относитесь к моей успеваемости. Будто родная мать! — с теплотой в голосе произнёс я последнюю фразу, одаривая графиню деланно добрым взглядом и улыбкой. — А лекции я Ваши пропускал потому что несколько раз срочно приходилось спасать мир от злодеев. Другой причины быть не могло.
Самое забавное, что в моём понимании и видении этого самого мира, я сейчас даже не врал.
По аудитории пробежала волна смешков, которые в глазах де Лавальер, казалось, только разжигали недовольство.
— Очень остроумно, Алексей Михайлович, — ответила она ледяным тоном. — Посмотрим, поможет ли это вам на экзамене.
Я вздохнул и снова уткнулся в листок перед собой, вновь возвращаясь мысленно к своим проблемам. Мысли сами собой переключились на события прошлой ночи.
На часах уже обед, а фанатики из Святого Ордена до сих пор никак не отреагировали на то, что я размазал двух их княжичей по стене и фактически забрал с собой принадлежавшего их роду человека. И отсутствие активности со стороны святош меня настораживало. Почему они молчат? Что планируют? Слишком уж
