тем, что старательно опорожнял кружку.
– Но… – Акрур вскинул палец. – Магадх установит блокаду на востоке, чтобы не дать поступить дани из Прагджийотиши в Матхуру.
– А. – Кришна отвернулся и направился к окну, за которым занимался рассвет; простыня волочилась за ним.
Прагджийотиша не была вассалом Матхуры, но, когда Кришна основал Республику, он привлек внимание всего мира, войдя в восточное королевство Прагджийотиша и победив короля ракшасов. Сделано это было, конечно, не так, как советовали умные книги. Но победители сами переписывают книги, а то и бросают их в огонь, так что Кришна об этом не беспокоился. Естественно, матхуранцы, очевидно, были не в состоянии удержать под своей властью этот регион и радовались уже тому, что могли получать ежегодную дань золотом, чья оплата была скреплена вачаном между двумя державами.
Напряжение в комнате казалось настолько ощутимым, что оно могло в любой момент воплотиться в блеске меча. На лице Акрура застыла маска безразличия, но по колеблющемуся животу было понятно, что он просто кипит. И это было вполне понятно – дань Прагджийотиши была единственным, что стояло между Матхурой и ее полным уничтожением.
– Эклаввья, – Акрур протестующе вскинул руки, – перемирие не означает, что нам должны отрубить руки. Дань сама по себе…
– Разве Матхура нуждается в дани, господин Акрур? Господин Кришна может просто использовать волшебную Шьямантаку, от которой в таком восторге его почитатели. – Эклаввья говорил с набитым ртом, и речь потому была неразборчивой, но суть они уловили.
Шьямантака была пресловутой магической драгоценностью, которой якобы владел Кришна, и о ней пели музыканты по всему миру. Говорилось, что эта драгоценность, стоит только потереть ее о собственную грудь, создает горы золота. Вот почему мир поверил, что Матхура выстояла против Магадха. Всякий раз, когда людям трудно оправдать чей-то успех, они говорят, что вся причина в удаче. А когда успеха просто невозможно добиться, это называется волшебством.
Однако в данном случае это было правдой.
– Конечно, Эклаввья, ты же не веришь в такую чушь, – господин Критаварман насмешливо фыркнул.
– Знаете, Эклаввья не знает, чему верить. Сейчас он видит лишь жалкую корову, чьи кости размозжены челюстями льва уже более десяти лет, но при этом, как видит Эклаввья, мужчины и женщины одеваются в шелка, торгуют бриллиантами и возводят красивейшие винные прилавки. Даже в их покоях, – Эклаввья принюхался, – пахнет ягодами и йогуртом. Разве не странно, что Матхура нашла воистину неисчерпаемый источник денег, при всем обилии трудов?
– Как бы то ни было, – господин Акрур взмахнул руками, словно отгоняя муху, – это слишком жестко. Большая часть наших товаров поступает с востока.
– При одном условии, – вдруг заявил Кришна, игнорируя вопросительный взгляд Акрура. – Не получая от Прагджийотиши нашей законной дани до следующей зимы, мы будем иметь право торговать на западе, и вы будете держаться оттуда подальше. Вы забираете у нас восток. Мы получаем запад.
– Танец дипломатии! – воскликнул Эклаввья, застав их врасплох своим мальчишеским энтузиазмом. – Кришна так легко отдает восток… проблемы, которые это открывает, состоят из бесконечных возможностей, но все они имеют столь противоречивые последствия! Но что? Действительно, что? Ах… – Он бросил взгляд на прищурившегося Акрура, потом на Кришну. – Даже господин Акрур не осознает всего, не так ли, господин Кришна? Сенаторы Матхуры, похоже, представляют собой скорее стадо гусей, чем вереницу скаковых лошадей, в которых могли бы быть уверены магадханцы. Увы, распутать этот узел заговоров и проникнуть сквозь завесу дипломатии выпадает на долю скромного пытливого ума вашего покорного слуги Эклаввьи. Но Эклаввья должен признать, что даже он на данном этапе не может понять, как с запада может прийти спасение для Матхуры, если, конечно, сохранившиеся и существующие геополитические реалии и переменные принимаются за константу.
Господин Критаварман помассировал висок:
– Я не понимаю ни слова, которое вылетает из твоего рта, посланник.
Но Акрур понял. И на этот долгий миг он совершенно перестал доверять мальчишке.
Но Кришна, не обращая внимания на Акрура, чувствовал к валке восхищение – и в то же время ощущал раздражение: Твои притворства – всего лишь уловка, не так ли? Хотя мальчишка и не знал, что запланировал Кришна, он понял, что у него есть план. Джарасандх сделал правильный выбор. Как вышло, что ранее он не слыхал об этом мальчишке?
Эклаввья прочистил горло.
– Мы согласны с этими условиями. – Кришна кивнул, не обращая внимания на потрясенные лица окружающих.
Акрур шагнул к Кришне и, схватив его за руку, прошептал:
– Вы не можете согласиться на это от нашего имени, господин Кришна! Есть Сенат, существует определенный процесс…
– Господин Акрур, – Кришна положил руку ему на плечо, – я полагаю, вам следует сопроводить Эклаввью к законописцу, дабы скрепить наше взаимопонимание. Отпраздновать мы сможем позже.
Акрур выглядел так, словно он вот-вот лопнет. Но, к его чести, он промолчал и вышел, не проронив ни слова. Эклаввья что-то пискнул и последовал за ним. Критаварман помолчал и, вымолвив:
– У Акрура будет что вам сказать, господин Кришна, – вышел, оставив Сатьябхаму и Кришну наедине.
– И что теперь? – Сатьябхама вновь принялась расчесываться перед зеркалом. – У тебя закончились средства. Вчера чуть не пала Третья Сестра. У тебя не осталось друзей на востоке или, – она указала на удаляющиеся фигуры Акрура и Критавармана, – в Сенате. У тебя всего год, прежде чем Магадх вновь обратит всю свою мощь против Матхуры. Что ты собираешься делать?
– Я работаю над этим, – с полуулыбкой сказал Кришна. – А пока мы отправляемся на столь необходимый отдых.
Шишупал
I
Говорят, величайший дар, который могут дать вам Боги, – это забыть о вас. И Шишупал ни о чем так не мечтал, кроме как провести жизнь не замеченным Богами. Когда тебя не замечают Боги, жизнь скучна и прозаична, но при этом она обычно долгая и счастливая. Он упорно трудился, чтобы сделать свою жизнь именно такой. Он трудился в армии империи, прилежно дослужившись в имперских войсках до ранга Когтя, а затем, в почтенном тридцатилетнем возрасте, ушел в отставку по моральным соображениям, испытывая отвращение к сообщениям об ужасных действиях Якши на войне. И теперь, к большому огорчению императора, он лениво служил командиром Багряных Плащей, городской стражи. По какой-то непостижимой причине император посчитал, что он вполне подходит на эту роль: без сомнения, совершенно ошибочно.
Если бы на костях судьбы выпала шестерка вместо единицы, Шишупал
