объект на окраине города, похожий на противотанковую мину. Местные сразу же собрались вокруг посмотреть на это, так что пришлось приложить усилия, чтобы объяснить им, что это очень опасно.
В течение двух часов мы медленно, аккуратно и усердно подкапывались к объекту. Однако никак не могли понять, что это за боеприпас. Внезапно мой взгляд упал на стоящие рядом фонарные столбы. Фонари на них не работали. И я увидел, что лампы — большие и круглые — есть почти на всех столбах, кроме того, что рядом с нами. Тут меня, конечно, осенило. Объект оказался лампой, ушедшей под землю. Мы выкопали ее и показали местным жителям, которые, кажется, были впечатлены. Хотя в этот раз мы себя не чувствовали героями.
Упаковываясь в машину, Rasmus сказал, что слышал от коллеги из соседней нам организации о пустом доме на севере города, где, судя по разбросанному помету, была заперта собака. Его попросили осмотреть дом. Я отнесся к этому скептически. Даже если мы найдем и возьмем себе собаку, то, что с ней будем делать, когда надо будет уезжать? На местных оставить ее нельзя. В мусульманском мире собак считают грязными животными, наравне со свиньями. Поэтому здесь они не пользуются любовью. В Кабуле много бродячих собак самого жалкого вида от голода, болезней и жестокого обращения. К моему гневу я часто видел детей, бросающих камни в собак и бьющих их ногами, и я часто видел искалеченных собак, у которых вырезаны уши или еще что-то..
.
Поэтому я все же согласился.
Мы потратили около часа на поиски собаки и в тот момент, когда уже садились в машину для обратной дороги, Rasmus нашел то, что искал под кустом рядом — небольшой черный комочек меха. Судя по размеру — возрастом 5–6 недель, еле двигает головой, чтобы посмотреть на нас. Я поднял его, отметив, что это сука и она очень слаба.
На веранде дома DDG я расположил нашу находку в тени, положив перед ней немного молока и печеночного паштета в блюдце. Скоро щенок заснул.
Ночью, когда мы с Rasmus-ом смотрели BBC World по телевизору, щенок вошел в комнату и сразу же заявил о своих новых силах — запрыгнул ко мне на колени и начал облизывать пальцы.
Вот тут-то я и понял, что это теперь моя собака. И точка.
Я пообещал себе, что ни за что не брошу ее, вне зависимости от трудностей.
Последующие несколько недель наши сотрудники-афганцы с открытым ртом наблюдали, как я возился с собакой. Так как ее нашел Rasmus, то я решил, что собака должна иметь что-то шведское. И я назвал ее Сельмой, в честь шведской писательницы Selma Lagerlof.
В дополнении к EOD-командам и разминированию полей Кабула, мы проводили операции в Джелалабаде и провинции Газни, в ста километрах к юго-западу от Кабула. Здесь мы только что закончили с очисткой от мин вокруг старой советской базы. Для нас таки дни многое значат, так как мы показываем важность и полезность нашей работы местным жителям. Это также повышает боевой дух саперов и их гордость за свою работу.
Праздник необходимо отметить церемониалом, пригласив заодно и местную администрацию. Даже если они — из Талибана и многие из них нам совсем не сочувствуют.
Наши люди в Газни запланировали большую церемонию, с участием местного "талибского" губернатора. Требовалось также участие людей из столицы, а потому я вместе с оперативным директором Hayat-ом и водителем должны были прибыть на церемонию. Наше отсутствие или опоздание могло быть воспринято как оскорбление лично губернатора и иметь серьезные последствия для дальнейших отношений между DDG и Талибаном.
А между тем я болел. За последние пять недель я потерял 11 килограмм из-за поноса. Подозреваю, наш шеф-повар был не слишком щепетилен в плане гигиены. В среднем за день я ходил на "горшок" 20–30 раз. Мне становилось все хуже. В Пакистане мне диагностировали дизентерию и прописали лекарства. Стало значительно легче, но, и по сей день, у меня бывают приступы дизентерии.
Тем не менее, ехать надо было.
Два часа неровной трясущейся дороги, вернее пародии на нее. Мне пришлось несколько раз просить остановиться, чтобы я мог оставить несколько непривлекательных следов на афганской почве.
Единственный факт присутствия в этих краях человека — неровная гравийная дорога. В остальном доминирует бесплодное открытое и плоское пространство, пересекаемое хребтами гор. Обычно я любуюсь видами, проносящимися мимо, но в результате болезни стал полностью апатичен.
Когда мы пересекли очередной хребет, я заметил небольшую черную точку на правой обочине дороге в нескольких милях от нас. Слишком маленькая для КПП талибов. Может быть животное? Но почему я не могу опознать силуэт? Когда мы подъехали ближе я понял что это такое. Человек. В инвалидном кресле. Посреди пустыни. Один.
Я не верю своим глазам — инвалид на кресле, один под палящим солнцем в 50 градусную жару. Сначала я решил, что окончательно заболел и это мираж. Но потом мы подъехали ближе, водитель начал тормозить и инвалид повернул к нам кресло. Я вижу, что это старый безногий человек, закутанный во все черное. Все его лицо отмечено невероятным страданием и болью.
Когда мы проезжали мимо, он с трудом поднял руку к нам. Боже, он просто сидел тут и просил подаяния у проезжающих мимо автомашин!
В боковое зеркало я вижу его исчезающим в пыли, пытающимся развернуть кресло в нашу сторону. Никогда не забуду его высушенное тело и лицо, слабые, почти безжизненные, глаза, которые смотрели без всякого выражения из глубины черепных впадин.
Как он туда попал? До ближайшей деревни не менее десяти километров. А как он переносил жару? Никто здесь не мог выжить долго, а уж инвалид и подавно.
По сей день, я удивляюсь, что не помог ему. Почему не остановил машину, не дал ему воды и денег? Может быть, я был парализован этим сюрреалистическим зрелищем? Может быть, думал я, кто-то его там оставил на время и потом вернет к семье? В течении нескольких лет эти мысли донимали меня, как и память о зрелище удаляющегося инвалида в пустыне.
Спустя семь лет я встретился с одним человеком, который все мне объяснил. В Афганистане существуют преступные группировки, которые похищают детей и подростков, и калечат их, отрезают руки, ноги. После этого калек используют как источник дохода — заставляют выпрашивать подаяния. Вероятно, тот старик был такой жертвой. День за днем его оставляют на дороге, чтобы он брал подаяния у нескольких водителей. День за днем, месяц
