class="p1">Уголок мужского рта кривится в усмешке.
Смолин перестает прокручивать в руках ключи. Сжимает их.
— Да. Но в ближайшее время Елизавета сюда не переедет. Хочу сохранить контроль. А квартира пустует. О ней никто не знает…
Направление мысли я улавливаю сразу. Горло сохнет. Глаза, подозреваю, увеличиваются.
— До твоего суда здесь пешком двадцать минут. Если хочешь…
Руслан вытягивает в мою сторону руку. В ней — ключи от квартиры. Волнение преображается в тошноту.
— Вы переоцениваете мои способности. Я не думаю… Я не думаю, что у меня вообще что-то получится.
Отец Лизы делает шаг. Я отступаю. Очевидно, веду себя неправильно. Торможу, а вот он подходит.
— Бояться — нормально, Юля. Но ничего сверхъестественного тебе делать не придется. Поверь, это будет намного легче, чем ты себя накрутила.
Мой взгляд скатывается обратно на подбородок. Я сглатываю и киваю.
Тишина давит на виски.
— Это тебя ни к чему не обязывает.
Как же…
Не верю, но молчу.
Как не пустить в себя яд легких денег и легкой же жизни? Мне кажется, я держусь только на трусости и склонности преувеличивать трагизм происходящего.
На том, что держусь на совести, как-то не думаю. Слишком комплиментарно.
Считаю до трех и делаю шажок назад. Поднимаю глаза.
— Нет. Не надо. Меня устраивает моя квартира. Не хочу лишних вопросов…
— От кого?
Кривлюсь.
— Даже от Лизы.
Смолин выглядит непрошибаемой скалой. Смотрит на меня, не выражая ничего — ни тепла, ни холода. Он таким был всегда или стал после смерти жены? Какой он вообще? Или без разницы?
— Ты думаешь, она заметит?
Осознанно или нет, но бьет он больно. И по мне, и по своей дочери. Потому что я, по его мнению, себя переоцениваю. А она… В его голове не такая уж и душевная.
— Сегодня Вячеслав Евгеньевич предложил меня подвезти.
Бровь Смолина снова приподнимается. Мне гадко «сливать», но это кажется безобидным.
— Одно дело, вези он меня на ДВРЗ, другое…
Развожу руки.
— Подвезти — это хорошо, Юля.
Задумчивый взгляд ловит меня в ловушку. Еле сдерживаю желание оправдаться. Мол, да это ни о чем… Да не выдумывайте…
Я в крысу играю. Крыса с «работодателем» не спорит.
Выдерживаю еще один шаг на меня. Дальше — телесный контакт.
Отец Лизы касается пальцами моей руки. Поднимает кисть и разворачивает ладонью вверх. Кладет ключи. Пресекает протест взглядом.
— Пусть будут у тебя. Хочешь жить — переезжай. Охрана предупреждена. Не хочешь — оставайся. Но если я пишу «на точке»…
Мой взгляд соскальзывает по мужскому плечу в сторону. За окном серо. Влажно. Противно.
И мне так. Теперь у меня есть «точка».
Пробирает легкая дрожь, когда мою ладонь в кулак сжимают чужие пальцы. Смолин не отступает. По воздуху движется ими вверх. Поддевает мой подбородок. Возвращает внимание себе. Я чувствую легкие поглаживания. Тело реагирует на них паникой…
Хочу я того или нет — парализует чернота зрачков, незаметно перетекающих в радужки. Эффект не сглаживает спокойная мимика. Я прекрасно осознаю, насколько он для меня опасен.
— В следующий раз предложит — не отказывайся.
— Почему?
Вместо ответа — легкая снисходительная улыбка. Сконцентрированное на моем лице внимание. Пальцы перемещаются на щеку. Костяшки поглаживают и там тоже.
— Ты красивая, Юля. Я бы тоже тебя с удовольствием подвозил.
Лучше бы я не спрашивала.
Легкая дрожь становится крупной.
Закрываю глаза и молюсь, чтобы мужчина убрал руку.
Глава 8
Вячеслав
Жизнь понемногу налаживается.
Приятно.
А может быть приятно приходить на работу и видеть в приемной милую девушку Юлю, а не подзаебавшего своей ленью Дениса.
Я желаю ему только лучшего, честно. Блестящей карьеры. Высоких взлетов. Только так, чтобы от меня подальше.
Возможно, меня кто-то проклял, но найти постоянного помощника я не могу с самого назначения на эту должность.
Когда я судействовал в местном суде одного небольшого городка (первое назначение обязательно всегда в дыру), мне повезло найти себе старательную Свету. Мы с ней многое прошли. Сработались прекрасно.
Когда назначили в столицу — звал её с собой. Не захотела.
Любые расставания я переживаю не так, чтобы отряхнулся и пошел. Не хватало, конечно. Привязываюсь я быстро, отпускать потом сложно. Но самоуверенно думал, что с новым помощником проблемы не будет.
Зарплату я обеспечить могу. Как человек — не совсем говно (тут важно это «не совсем»). Хозяйственный суд — это престижно. Но…
Были Виталик, Мария, Олег, Лиля, Азиза, Денис… И всё не то.
Теперь Юля.
Я прохожу мимо ее рабочего места сегодня ближе к обеду. Подмигиваю, улыбаюсь. Она ерзает. Брови сводит.
Трогательная. Хорошая.
Я правда заметил ее еще на парах. Люблю таких. Во всех смыслах люблю, но с ней — я добрый старший брат.
Пообещал себе, что не буду прикрививать и излишне давить. Косяки буду прощать. Чувствую, она всему научится. Друг другу мы поможем.
— Добрый день, Юль.
— Здравствуйте, Вячеслав Евгеньевич, — Березина здоровается, смотря на меня как-то… По-особенному. Не знаю, почему. Вряд ли влюбилась. Если бы влюбилась — сразу согласилась, а не ломалась.
Но о собственной настойчивости я не жалею. Девочка Юля мне была нужна. Я ее получил.
— Можно Славой, — обычно пролетаю мимо, сейчас же подхожу к ее столу. Ставлю портфель.
Взгляд больших красивых глаз становится откровенно испуганным. Вижу, как сглатывает.
Не хочешь Славой? Жаль…
Внимание привлекают подрагивающие длинные ресницы. Не нарощенные неопрятным проволочным балконом, как у многих девиц в этих стенах, а изящно изогнутые. Может быть тушью подкрашенные. Я не особо разбираюсь. Мне лишь бы красиво.
Кожа чистая. Мерцает. Глаза зеленые. Губы пухлые.
Черт, Слав. Ты ее на работу взял. Помнишь?
Тем более, канцелярия бдит. Предупредила девушку, что ручки к тебе нельзя.
И тебе к ней нельзя. Парень есть. Отношения рабочие.
Под напряженным девичьим взглядом ныряю рукой в портфель. Сжимаю плотную упаковку и достаю.
Глаза становятся еще больше. Губы складываются в удивленное: «о-о-о». Я не сдерживаю улыбку и кладу милой Юле на стол шоколадку.
— Друг из Швейцарии привез. Ладераш. Пробовала?
Она одновременно наивно и искренне переводит голову из стороны в сторону.
Я знаю, Юль. Я знаю.
Девчонка умненькая, старательная. Мозг — что надо. Но откуда-то из провинции. Живет на съёмной в ебенях. Одевается пусть со вкусом, но скромно. Телефон старый. Это всё грустно. Но пойдут деньги — научится тратить. И Швейцарию посмотрит, а не только шоколад.
А пока я все подмечаю. Может быть даже слишком много.
Коленки, к примеру, и длину ног.
Как на парах меня слушала. Смотрела как. На
