— Я… Надеюсь, вы провели приятный вечер? — осведомилась она с напускной любезностью.
— Спасибо, ужасный, — в тон ей ответил Ник. — Похоже, «Колесо» крутится только за счет своей былой репутации. Впрочем, пудинг был более или менее съедобен. Мы решили плюнуть на остальное, вернуться домой и выпить кофе.
— О, тогда мне пора…
— Нет. Посидите с нами. Я сам отвезу вас домой.
— Но… мисс Роквуд?
— У нее своя машина. Еще возражения?
В гостиной их дожидалась Сью. Нервишки у нее явно пошаливали.
— Что за удивительная преданность долгу, — протянула она. — Я вижу, вы нашли свое подлинное призвание.
— Напротив. — Дороти подошла к камину и села. — С Нового года я начну искать работу по специальности.
— Официанткой? — ехидно уточнила Сью.
— Нет. Я дипломированный библиотекарь.
— Как же вы оказались в дешевом кафе?
Ник наблюдал за женской дуэлью со странной улыбкой.
— Полагаю, у мисс Ламметс были на это свои причины. Престиж для нее роли не играет. Верно?
— Пожалуй… — Дороти удивила неожиданная поддержка. Кто бы мог вообразить, что Ник разделается с этой хорошенькой стервой одним ударом.
За кофе Сью ловко перевела все внимание на себя, переходя от игривой светской болтовни к почти интимным откровениям и обратно.
Мастерское представление, признала Дороти. Свою добычу такая ни за что не упустит. Ну, и пусть… Девушка устало прикрыла глаза рукой.
— Утомились, мисс Ламметс? — спросил Ник сочувственно.
— О, нет, — мгновенно солгала она. — Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.
— Завтра тяжелый день. — Он повернулся к Сью. — Я же рассказывал. Помнишь?
— Дорогой, ты совершенно прав. Как неудачно, что тебе придется опять ехать в Истхэм. — Наманикюренные коготки пробежались по его рукаву. — Ничего, милый, в следующий раз я приготовлю ужин сама, и нам ничто не помешает… Проводи меня до машины. Если мисс Ламметс не возражает, — добавила она медовым голоском.
— Вовсе нет, — столь же любезно ответила Дороти.
Ник вернулся минут десять спустя, запихивая в карман носовой платок.
Помаду стирал, догадалась девушка. Ее так и подмывало сказать: «За ухом осталось».
— Готовы, мисс Ламметс?
Словно какой-то бесенок вселился в Дороти.
— Я рада, что отец Аделы согрет таким материнским теплом, — заметила она, когда «ягуар» мчался по улочкам спящего Илфорда.
— Мисс Роквит — мой старый друг, — проговорил Ник ледяным тоном.
— Но хорошо сохранившийся, — небрежно бросила она.
— Вы всегда говорите так резко о людях, которых почти не знаете? — спросил он с опасным спокойствием.
— Конечно, — парировала Дороти.
К ее удивлению, Ник от души расхохотался.
— Вас часто шлепали в детстве?
— Много раз, мистер Моблейн, но вы, вероятно, считаете, что недостаточно.
— Вы правы! — засвидетельствовал он.
Машина резко свернула с шоссе, и Дороти встрепенулась.
— Куда мы едем?
— «Акация» подождет. Навестим «Гринвичский бочонок». Знаете? Классный ночной бар!
Дороти задохнулась от возмущения.
— Я не хочу! Какого черта?
— Тогда не пейте. Просто полюбуетесь на меня. Это не важно. Я хочу вам сказать пару слов.
— А нельзя поговорить по дороге в Истхэм?
— За рулем не слишком удобно изливать душу. Кстати, вы умеете водить машину?
— Да, папа учил меня… — Дороти бросила на него подозрительный взгляд. — А что?
— Может пригодиться в самое ближайшее время, мисс… дипломированный библиотекарь! А сейчас мы выпьем за новый этап в вашей жизни!
«Гринвичский бочонок» действительно оказался фешенебельным заведением. Каждый из его многочисленных залов отличался своим неповторимым комфортом.
Ник провел девушку в отдельный кабинет, оформленный искусными дизайнерами под домашнюю гостиную во вкусе непритязательных провинциальных буржуа начала века.
В очаг была встроена изразцовая печь, излучавшая приятное тепло. На корзине с дровами спал огромный рыжий кот. За стеной слышался мелодичный звон посуды и приглушенный смех.
— Какая прелесть! — Дороти с улыбкой рассматривала подборку граммофонных пластинок. — Вы умеете танцевать аргентинское танго?
— На трезвую голову — нет. Что будем пить?
— Мне только тоник, — поспешно сказала Дороти.
— Вот как… Оригинальное решение.
Ник вышел, плотно притворив за собой дверь.
Что бы все это могло означать? Неужели он ведет дьявольскую игру, ловко прикидываясь, что ничего не помнит? Дороти успела сто раз пожалеть о своей неисправимой доверчивости, когда лукавый искуситель вернулся с тоником и гигантской пивной кружкой из старинного серебра.
— Вы не очень-то высокого мнения о хроническом алкоголике, не так ли? — начал он, вальяжно развалившись в кресле.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Ах, оставьте, трезвенница. Вы носите враждебность ко мне, как стальную броню. Но я это переживу, потому что люблю свою дочурку больше всего на свете. — Он протянул Дороти бокал с тоником.
— Я… я это знаю.
— Но относитесь ко мне, как к личному врагу, — язвительно напомнил Ник. — Ладно! Вопрос в другом.
Она покачала головой.
— Боюсь, я ничего не понимаю, мистер Моблейн.
— Меня зовут Ник. И я хочу, чтобы неприступная леди обращалась ко мне по имени.
— Я же говорила, что мы, вероятно, никогда больше не увидимся.
— А я вот надеюсь на обратное. — Он с наслаждением отхлебнул пива. — Адела выбрала вас. Понимаете? Я сказал ей, что у мисс Ламметс есть куча причин отказаться от возни с такой вздорной девчонкой.
— Да… — грустно подтвердила она. — И самое главное…
— Стоп! — Ник звонко захлопнул серебряную крышку, — Я все знаю. Забудьте о «самом главном»! Ты же такая славная, Дороти… — Он нежно завладел ее рукой. — Только шесть недель, до Нового года. А потом… Ты свободна, как ветер. Не бросай Аделу, прошу тебя.
6
Дороти долго молча глядела на него. Наконец, собравшись с духом, она осторожно высвободила руку.
— Нет, — проговорила она. — Это невозможно, Ник.
— Почему?
— Во-первых, я не воспитательница. Я совершенно не подготовлена к уходу за ребенком.
