Васильев волновался и поэтому был непривычно многословен.
–Зови по-русски – Новый город. Прием!
–Ну да. Ладно, это не важно. В общем, мимо города вверх по течению Угры идет войско. Связисты подчеркивают – местных знамен, развевающихся над судами, не знают. Но что заметно – достаточно однообразная форма. И много их! Караван еще идет, и конца не видно. Как закончится – они сообщат количество судов, и тогда можно будет прикинуть численность. Но уже понятно – это не прохожие мимо! Это идут к нам! Я объявил тревогу по княжеству. Все поселки и объекты по Угре, Жижале, Молодке перешли на осадное положение. Идет эвакуация мирных жителей, скота и вообще ресурсов. По возможности. Пока всё! Прием!
–Поддерживаю! Объявляй мобилизацию. Место сбора – поле у шлюзов на Молодке. Там, где бились с литовцами. Информацию от связистов немедленно по получению передавай мне. Мне сейчас недосуг самому на них настраиваться. Мне сейчас по связи много придется общаться. Есть что еще? Прием!
–Перестройся на частоту основного каравана для меня. И команда тебе и нашему каравану – «Скорость движения – максимальная! Место разгрузки – шлюз на Молодке! Быть по прибытию в готовности к бою!»
И через минуту капитан по связи повторил только что отданную команду. Еще через минуты пароход, густо задымив, ускорился, оставляя за кормой буксиры с баржами. То же самое произошло и в караване с основной частью войска, шедшем в двенадцати часах впереди. А радиосвязь не умолкала ни на минуту. Поступали дополнительные сведения, шли команды, и согласно им, начали вращаться шестеренки механизма княжества, готовившегося к отражению вторжения чужаков. В поселках, расположенных на берегах Угры, Жижалы и Молодки, пустели деревни – женщины, дети уходили сами и угоняли скот в леса. А все, кто мог держать в руках оружие, получали его из арсенала поселения, надевали брони и занимали места в башнях и на стенах маленьких крепостей, готовясь встретить ворога.
Глава 10
Токсот Досифей смотрел на крупный город, впервые встретившийся на их пути за более чем две недели похода. «Крупный»– это всего лишь в сравнении с теми, что им встретились ранее. Этот был, в принципе, таким же захолустным, с точки зрения обычного ромея, городишком. Просто, в отличие от предыдущих, сплошь деревянных, этот уже имел каменные стены. Хотя насчет последнего Досифей был не уверен. Что стены и башни не деревянные – это несомненно. Но вот материал, из которого были возведены стены и башни этого города, никак не походил ни на кирпич, ни на камень. Хотя на камень материал был похож все же серым цветом, однако швов кладки Досифей не разглядел. И это было странно. Не мог же город быть отлит одной деталью! И тем не менее… Местные жители, в страхе бросая вещи, неслись к воротам крепости, исчезая за ними, а на стенах и башнях уже толпились воины в островерхих шлемах, и оттуда уже полетели пока редкие стрелы. Насчет ворот Досифей просто логично предположил, потому как он их не увидел. Люди просто забегали в башню, причем сбоку. Такого расположения ворот ему еще видеть не приходилось. В этот момент в борт воткнулась стрела, и тут же последовала команда поднять щиты и, укрывшись под ними, одновременно прикрыть рабов на веслах.
Оценив расстояние, на которое прилетела стрела, Досифей подумал, что это просто какой-то лучник стрелял с берега. Ан нет! Стрелы дождем застучали по щитам и бортам судна. Стреляли явно со стен города, и это Досифея удивило. Не могли так далеко стрелять лучники! Он уже пятнадцать лет служил в ромейском войске и именно лучником. До недавнего времени конным лучником – псилосом, причем не простым – он был слугой пентеконтарха – командира подразделения из пяти десятков конных лучников. Правда, именно в этой должности он был недолго. Основную часть службы он занимал должность слуги командира на ранг ниже – декарха. То есть десятника. Его командиром был Леонтий из Амасьи. Однако года два назад в их феме внезапно умер пентеконтарх и освободилась вакансия. Леонтий, прослуживший уже почти двадцать лет и так и не сделавший карьеру, на эту возможность поставил всё. Взял в долг золота у местного иудея-ростовщика, заложив под него свой доспех и коня. Причем долг он должен был вернуть через полгода, а пока и доспех и конь оставались у Леонтия. Как средство для зарабатывания денег, взятых в долг. А конь и доспех у Леонтия были хороши! Понимая, что это обеспечивает его выживаемость и зарабатывание денег в набегах, он в этом вопросе не экономил.
Кому отнес деньги десятник, Досифей не знал, но ему это и не было интересно. Все знали, что должности в феме частенько продавались и суммы были разные, в зависимости от должности. Что логично. Результат был достигнут – Леонтий был назначен пентеконтархом, и, что было приятно для Досифея, он его не забыл. Став слугой пентеконтарха, Досифей, учитывая увеличение жалованья, начал копить на новый домишко в Амасье. Так как шестеро детей сделали проживание в прежнем практически невозможным. Но! Все закончилось внезапно быстро. Буквально через три месяца после назначения Леонтий повел свои десятки в набег на территорию, где господствовали приверженцы Абассидского Халифата. И пропал. Досифей в этот поход пойти не смог. Он заболел и, мучимый жаром, седмицу провалялся в лагерной палатке. Позже доходили слухи, что Леонтий со своими воинами попал в засаду и погиб. Как и что, было уже неважно. Его место занял новый претендент, а Досифей был отправлен в десяток простым лучником. Естественно, с соответствующим жалованьем. Он был рад тому, что не стал влезать в долговую кабалу. А домишко…что ж! Можно жить и в старом. В тесноте, да не в обиде! А вот семье его командира не повезло! Ростовщик выполнил условие и прождал полгода, а дальше у семьи Леонтия было изъято все имущество, включая жилье. Да ладно хоть бы так! Но увы! Этой суммы для покрытия долга не хватило. В итоге семья была продана в рабство. Единственное, чего удалось жене Леонтия добиться – семью не разделили. Говорят, их купил какой-то купец из Хазарии.
А Досифею теперь пришлось бороться за каждую драхму. Поэтому, когда в феме объявили набор желающих сходить в поход на северных варваров, Досифей был в первых рядах. В поход шла не вся фема, а только две турмы и, что немного расстроило Досифея,– нужна была только пехота. Но что конный лучник, что пеший – все одно лучник,– Досифей пристроил своего боевого коня в счет добычи из похода и превратился из псилоса в токсота.
Поход оказался неблизким. Он начался зимой. И если в местах, где квартировала фема, зима таковой просто называлась, хотя и снег выпадал иногда, и холодно было. Но только с продвижением на север к берегу Каспия все отчетливей приходило понимание, что зимы в разных местах бывают разные.
Тем не менее до Каспия они дошли, и там их ждали суда, нанятые Хазарским Каганатом. Которые и доставили их в Хамлидж – столицу Хазарии. Там пришлось ждать, пока из верховьев Итиля не прекратят спускаться льдины, и уже другие суда, меньше размером, повезут войска на далекий север. В страну лесных варваров. Про них рассказывали всяческие небылицы. И то, что в их войске есть страшные рычащие зеленые чудовища, и что их воины совсем не похожи на воинов. И что у них есть палки, стреляющие громом и огнем. Подобные истории воины ромейской армии слышали не раз и не два. Поэтому просто посмеивались над рассказчиками. А вот про богатство этих варваров, похоже, рассказывали правду. На рынке Досифей своими глазами видел чудо варваров. Огромное, в рост человека зеркало, такой кристальной чистоты, которую и представить себе было невозможно. Продавал его бородатый купец в окружении двух десятков таких же бородатых одоспешенных северных воинов. Зеркало стояло лицевой частью к толпе, и каждый мог видеть себя так же ясно, как его видели и другие. Поэтому перед ним постоянно толклись люди. Периодически из толпы спрашивали цену за это чудо. Купец лениво, сквозь зубы произносил цифру, и, как правило, дальнейший торг тут же прекращался. Потому что цифра равнялась стоимости ромейской триремы. Сам Досифей таких чисел не знал, просто один из интересующихся пояснил порядок цифр. И все же чудо купили. Купец из Багдада решился на это. Досифей был убежден, что в столице Халифата он его перепродаст как бы не втрое дороже. Результатом этого торга для Досифея стало понимание, что он не зря пошел в этот поход. Похоже, он скоро станет богатым человеком! Осталось только добраться до этих варваров и забрать то, что попало явно не в те руки.
