Электричка. Я еду в институт, от скуки считаю столбы линии электропередач, мелькающие за окном, и надеюсь, что лифт в новом здании уже починили, а то опять на десятый этаж пешком ползти придется. И ладно мы, а довольно тучный преподаватель был прошлый раз сильно не в настроении после такого подъема. Возле лифта стоит большая пальма, мы на втором курсе у нее всей группой фотографировались. Альбом с фотографиями, теперь большая их часть в компьютере. Точно! Компьютер. Я вожу мышкой, а на экране двигается курсор. Браузер. Социальная сеть, погода, ага — википедия! И при чем тут Эйфелева башня? Я же про нее ничего толком не знаю... Вот, лучше Останкино. Телевизор на стене, там диктор с умным лицом рассказывает про котировки. Ну их эти котировки вместе с быками, медведями и Уолстритом.
Чего у них тут еще нет? Ага — снега нет. Лыжи, коньки, санки, я вспомнила, как манили меня в детстве искрящиеся на солнце нетронутые сугробы, как мы строили замки и лепили снеговиков. А потом приходила весна и ручьи на дорогах казались бурными горными реками. Лето — пляж, толпа людей, надувные матрасы, мороженое, лицо в арбузном соке. Осень, лужи на парковых аллеях, дети в разноцветных резиновых сапожках запускают в них сделанные из листьев кораблики и те плывут, медленно и величаво, словно в танце.
Два листа танцуют на водной глади. Это были чуть разные танцы, как не бывает двух одинаковых судеб, но они дополняли друг друга. Когда пение умолкло, а листья замерли, показалось что из моей жизни уходит еще одно чудо, к которому я нечаянно прикоснулась. Сидящий на камне медленно повернулся и посмотрел на меня. Верхняя часть лица была скрыта нависающим капюшоном, из-под которого выбилось несколько спутанных белых прядей. Овал лица довольно резкий, мужской, уголки тонких губ горько опущены вниз. Когда оперся рукой о камень стали видны тонкие пальцы с очень светлой даже для эльфов кожей и неровно остриженными ногтями.
Нет, не хочу, не хочу, чтобы это видели. Мое. Я попыталась тряхнуть головой, чтобы избавиться от воспоминаний и разорвала контакт, чуть не свалившись со стула.
Почти сразу я услышала сдавленный хрип, а когда посмотрела на Кайдена, мне стало страшно. Что-то явно пошло не так. Рот мужчины был приоткрыт, глаза закатывались, он слепо шарил рукой по столу, пытаясь нащупать край. Нащупал. Рванулся туда и свалился на пол раньше, чем я успела что-либо предпринять.
— Что с вами? — бросилась я к завучу, оббегая стол.
Мужчина на четвереньках пытался двигаться в сторону двери.
— К Алану. Быстрее, — с трудом проговорил он.
— Давайте на летунце отнесу, — предложила я.
— Дверь. Запер, — напомнил он, нащупывая дверную ручку, после чего привалился к косяку и согласился: — Неси.
Через несколько минут мы были в лазарете.
— Что случилось? — коротко поинтересовался доктор, начав осмотр пациента.
— Я не знаю.
— Алан, альгаму. Двойную, — Кайден все еще находился в сознании, но судя по взгляду доктора вряд ли в здравом уме.
— Он что, в потоки ныряет? — снова повернулся ко мне хозяин лазарета.
— Я не знаю. Что такое потоки?
Завуч странно дернулся, голова упала набок, из уголка губ потекла струйка слюны. Я умоляюще посмотрела на Алана. Так и хотелось крикнуть "Сделайте что-нибудь!". Но ведь если бы что-то мог, он бы уже сделал.
— Ладно, демоны с ним, хуже все равно уже не будет, — решился доктор и, достав из узорчатого шкафчика два бумажных пакетика, быстро размешал содержимое в чашке с водой.
Чашку Алан отдал мне, велев тонкой струйкой вливать лекарство Кайдену в рот. Сам он положил руки пациенту на горло, заставляя того глотать.
— И что дальше? — обернулась я к доктору, когда чашка опустела.
— Ждем, — хмуро сообщил тот. — Если маг нырнул в потоки все бесполезно. Остается надеяться, что... Ждем.
Прошла минута, другая, а Кайден все так же безвольно лежал на столе, не приходя в сознание. Доктор хмурился, но не сводил взгляда с пациента. Я не выдержала и тихо заплакала, опустившись на пол прямо у стола и прислонившись спиной к его ножке.
— Вставай, Таль, — еще через несколько минут велел Алан. — Нужно сообщить ректору.
— О чем? — поинтересовалась я, не находя в себе сил подняться. Зачем я его только попросила об этом заклинании? Зачем? Почему он не сказал, что это опасно?
— Приведи его сюда. — Доктор присел на корточки рядом со мной. — Хотя нет, сама лучше не возвращайся. Просто передай, что я просил его прийти.
В этот момент сверху раздался странный звук, похожий на карканье простуженного ворона. Мы с Аланом на миг замерли, и доктор вскочил на ноги, а я, попытавшись сделать тоже самое, врезалась плечом в край стола и упала обратно на пол. Зато когда поднялась, на мне уже был абсолютник, как оказалось, совершенно сейчас не нужный — Кайден лежал на столе, закрыв лицо руками, и истерически хохотал.
Доктор с усилием развел руки пациента в стороны, пытаясь заглянуть тому в лицо.
— Алан, да все нормально уже, — перестал сопротивляться Кайден. — Вот уж не думал, что на себе эту теорию проверять придется.
— Какую теорию? — хмуро уточнил доктор, что-то активно колдуя.
— Ты знаешь, почему маг ныряет в потоки?
— Потому что использует слишком много заклинаний одновременно. — Алан закончил свои манипуляции и сделал шаг назад, отходя от стола.
Кайден тут же уселся, свесив ноги со скрещенными ступнями. Взгляд у него был шальной.
— Нет, — радостно сообщил он. — Это ответ на вопрос зачем. А правильный ответ: "Потому, что слишком сосредотачивается на заклинаниях и полностью отключается от внешнего мира". А теперь скажи-ка мне, почему после альгамы невозможно использовать заклинания?
— Потому что она не дает сконцентрироваться на чем-то, в том числе на потоке, — едва слышно проговорил доктор. -Кайден, это же...
— Ага! — Еще больше обрадовался завуч. — Я гений!
— Вы идиот! — отошла от шока я. — Вы почему не сказали, что заклинание опасно?!
— А я не знал, — непонятно чему еще больше обрадовался завуч и снова захохотал.
— Очень смешно.
— Таль, да ему сейчас все смешно, он же под альгамой, да еще под такой дозой. Себя вспомни. А о каком заклинании речь?
— Ты его не знаешь, — отмахнулся Кайден от хозяина лазарета. — Там прямой контакт сознаний, а у нее только активных потоков не меньше четырех, а пассивных вообще немеряно. Меня буквально накрыло лавиной информации, я даже осознать ничего толком не успел. Таль похоже вообще не может думать о чем-то одном, я даже представить себе такого не мог.
— Хочешь сказать, она настолько уникальна? — удивленно посмотрел на меня доктор.
— Уникальна, — скривился завуч. — Как человек с десятью руками, который ни одной из них пользоваться не умеет. Толку-то от ее потоков, если она их не контролирует?
