чужой, как ты выразился. А если хотел, чтобы она танцевала с тобой, не надо было тормозить.
Подмигнув нам обоим, Федя удаляется в сторону детей из своего отряда и начинает о чем-то с ними болтать.
- Он просто мартовский кот, – резюмирует Маша, провожая парня взглядом.
- Мне показалось, что по отношению к тебе – не просто.
- Герман, да что с тобой?
Что со мной? Все правильно сказал Федя, назвав меня ревнивцем. Марью я ревную, потому что здесь она должна быть только моей. Инстинкты собственника, знаете ли.
- Все нормально, просто следующий танец посвяти, пожалуйста, своему напарнику.
Я немного злюсь, хотя не следовало бы. Ничего плохого Маша не сделала, просто я сам так решил: раз мы напарники – должны быть всю смену вместе. А тут, оказывается, может быть все совершенно иначе.
В итоге медляк обламывается – Раиса просит сворачивать дискотеку, так как концерт задержался, дискотека тоже началась позже, и в итоге уже пора отправляться на отрядные круги, чистить зубы и в кровать. Детям, разумеется, а вожатым – на планерку. Пожелав всей толпой спокойной ночи, мы разбредаемся по отрядным местам, обмениваемся эмоциями за день, выстроившись в большой круг и положив руки друг другу на плечи. Чтобы сильно не баловать девочек из отряда своим вниманием, я становлюсь между Машей и Владой, которая теперь командир. Субординация, все-таки. Это наша первая отрядная «свечка», и хотя я думал, что дети скажут по три слова и побегут умываться, не тут-то было: каждый начинает изливать душу, словно они уже сто лет знакомы. Я сам в шоке.
Когда эти болтушки прекращают описывать миллионом слов, как прошел их день, а Маша тихо произносит традиционную вечернюю шепталочку, мы отправляем всех переодеваться в пижамы и укладываться. Шатания по корпусу продолжаются полчаса: девочки хихикают с мальчиками, слоняются по комнатам и выясняют, у кого припасена еда к ночному дожору. Мы с Виталиком сидим за столиком в коридоре, смотря на все это без единого комментария, пока Дима с Федей в очередной раз за день на перекуре. Парни вдвоем остаются старшими по корпусу, а мы с Виталиком отправляемся на ночную планерку.
Ровно в двадцать три ноль-ноль Виталик сотрясает стены корпуса своим громогласным возгласом:
- «Сотка», всем отбой!
После этого Маша с Алиной провожают нас, если можно назвать совместный поход от вожатской до крыльца проводами.
- Девчонки, вы кого-нибудь из парней отправьте в тот корпус за нашей едой, пусть принесут. Чтобы к нашему возвращению с планерки все было готово, – обращаюсь одновременно к обеим, но первой кивает мне, разумеется, Алина.
Мы с Виталей идем на эстраду, где включен приглушенный свет. Через пять минут начинается планерка: каждый из вожатых докладывает коротко по своему отряду, затем методисты поднимают проблемные вопросы – что не удалось сделать за день, где хромала дисциплина, где еще какой-то косяк помешал реализации планов. Затем Сан Саныч (я так понял, негласно он старший среди методистов) раздает нам листовки с графиком следующего дня – так называемые «дневки» и довольно подробно, хотя и быстро поясняет по каждому этапу.
Начинает немного размаривать, но позволять сну взять надо мной верх я не могу. Достаю телефон, смотрю на время. Полночь уже есть.
Открываю мессенджер и вижу, что Марья в сети. Не могу оставить это просто так.
«Ты должна мне медляк», – печатаю и отправляю.
Мария Тихонова:«Должна я только одно – вернуть родителям здоровых детей в конце смены»
Ухмыляюсь, представляя, с каким усердием она печатала это сообщение.
«Нет, и медляк мне ты тоже должна»
Мария Тихонова:«Если ты хочешь пригласить меня, это можно сделать иначе, а не ставить ультиматум»
«Уважаемая Марья Николаевна, будьте так любезны, потанцуйте со мной в следующий раз»
Прочитано и оставлено без ответа.
Ладно, так и быть. В следующий раз приглашу так, как она хочет. А может быть, и не приглашу, а возьму и Алину позову, если Маша будет вот так брыкаться от меня. Посмотрим, не станет ли Марья ревновать так же, как и я.
Блокирую телефон и убираю в карман, пытаясь вновь вернуться к обсуждению завтрашнего дня.
- Герман Юрьевич, все срочные вопросы в первом часу ночи решили? – намеренно издевается Раиса.
- О да, Раиса Петровна, ничто не способно меня отвлечь, – киваю, напуская на себя умный и собранный вид.
- Во сколько завтра линейка, посвященная открытию смены?
А хрен его знает, я не слушал. Утром ее точно не было – я первую половину дня успел запомнить, а потом обед, тихий час – их нельзя сдвинуть в графике. После тихого часа полдник, это я тоже выучил. Ну, в теории, линейка в пять.
- В семнадцать ноль-ноль, – говорю после секундной паузы.
От неожиданности бровь Раисы резко выгибается. Что поделать, небеса наделили меня наглостью, красотой и умом, и поспорить с этим фактом трудно.
- Верно. Не забудьте проконтролировать, чтобы все дети надели лагерные футболки.
- Непременно.
Телефон, в котором выключены все лишние уведомления, до конца планерки так и не жужжит. Маша решила проигнорировать мое приглашение на медляк, ну и ладно.
Через десять минут планерка завершается, и мы с Виталиком и девочками с третьего и четвертого отрядов, напарницами Димы и Феди, чешем обратно в «сотку».
Здесь реально царит тишина. Видимо, ночной дожор состоялся, все успели поржать и пошептаться после отбоя и уснуть.
Пройдясь на всякий случай по коридору, чтобы проверить, не слышен ли в какой-то из комнат ночной ржач, двигаемся в женскую вожатскую.
Работа, надо сказать, кипела, пока мы сидели на планерке. Пару тумбочек сдвинули, чтобы устроить импровизированный стол, и накрыли салфетками. По одноразовым тарелкам горстями рассыпаны чипсы, сухарики, орешки нескольких видов, кукурузные палочки, мармеладки и крекеры. Тонкими пластинками нарезан камамбер, а сыр-косичка разобран на полоски. Нарезка из колбасы предусмотрительно так и оставлена на подложке.
- Ну, ребята, выбор невелик, – с порога встречает нас Федя. – Кола, лимонад и сок.
Разумеется, прямо в корпусе распитие чего-то покрепче запрещено. Вылетим с работы нафиг.
- Мне сок.
- Мне лимонадик.
- И мне.
Голоса летят со всех сторон, хотя нас всего восемь человек. Мы неслышно чокаемся пластиковыми стаканчиками, поздравляя друг друга с тем, что прошли первые самые сложные два дня. Потом парни толкают тост в мою честь – мол, как круто, что именно я свалился как снег на голову и оказался с ними в «сотке». Потом Алиночка, которая решила для нашей мини-тусовки выбрать очередной слишком откровенный наряд, радуется, что мы все здесь собрались. И только Машка молчит, кусая губы и редко выстреливая взглядом в мою сторону. Она уже успела умыться и расчесать волосы на ночь, да и вообще выглядит сонно. Да уж, Марья у
