гран-при буквально во всех номинациях. «Самые добрые морщинки вокруг глаз» и «Самый уютный старческий голос» так точно.
— Никаких проблем нет, — повторил он. — Давайте, проходите за мной.
— Ну… Ну ладно, — сказала Дольче и прошмыгнула в подсобное помещение.
Весь сплошь в проводах и кабелях, технический коридор вильнул раз, потом второй, потом третий… и тут.
— Раздевайся, — услышала Дольче позади.
В одной руке у деда был нож, а второй он уже вовсю массировал срамные места. Доброту как ветром сдуло, и в глазах под круглыми очками искрилось безумие.
— Раздевайся, — повторил дед.
— С ума сошёл, что ли?
— Это ты с ума сошла! Лазаешь, где нельзя! Наверняка, своровала что-то! Вот я и проверю сейчас твои вещички! Раздевайся, говорю!
В туалет резко перехотелось. Вместо этого у Дольче разыгралась другая нужда — нужда до справедливости.
— Ах ты, грёбаный старый ублюдок, — прошептала она, наскоро прикинув, что она далеко не первая жертва винтажного извращуги.
Затем кадет Чертанова перенесла центр тяжести куда нужно, хорошенечко прицелилась и с чувством пробила деду в пах.
— Ай-ый! — нож с металлическим позвякиванием упал на землю, дед согнулся и вроде как уже собрался бежать, но:
— СТОЯТЬ! — рявкнула Дольче, щедро влив в голос свой новоприобретённый дар.
— А⁉ — удивился дед, когда руки-ноги перестали слушаться. — Что происходит⁉ Что это такое⁉ Я буду жаловаться!
«Василий Иванович, — начала печатать сообщение Дольче. — Я задержала опасного маньяка. К сообщению прикрепляю…»
* * *
«…геоточку».
Всё-таки девки у меня технически подкованные, но туповатенькие.
Хорошо ещё, что ситуация Дольче была не такая экстренная, и мы смогли созвониться. Третий этаж, сектор такой-то. До места добрался уже спустя пять минут.
По дороге уже вызвал отряд полиции. И вот так диво, в «Имперском Базаре» работает многофункциональное отделение с собственным обезьянником, вытрезвителем, пунктом оказания первой помощи и местом для регистрации браков. Интересно, бывал ли здесь уже покупатель, которому в один день понадобилось всё вышеперечисленное?
Зная своих соотечественников, уверен, что да.
— Большое спасибо за помощь в поимке, — полицейский пожал Дольче руку. — Вы нам очень помогли. Кхм… Кстати, а что с ним такое стало?
— В спину, наверное, вступило, — вмешался я. — Вы посмотрите сами. Дедушка-то уже не новый.
— Нееет! — заорал извращуга. — Она — ведьма! Ведьма! Она сказала встать, и я встал! Этот голос! Страшный голос!
— Ещё и головой болеет.
— Н-да, — полицейский поправил фуражку и теперь пожал руку мне. — Ещё раз благодарю.
С тем он вместе с напарником взяли окоченевшего деда-извращенца под руки и понесли бочком на выход. Напарник его при этом почему-то был бледным, как мел, и при этом не сводил глаз с Дольче. Влюбился, что ли?
— Ведьма! Ведьма! Страшный голос! — крики извращенца утихли где-то вдали, а я снова взялся за телефон.
Итак… последнее — во всяком случае, я очень на это надеюсь — дело на сегодня таково: вытащить Шаму и Фонвизину из магазина косметики. Их почему-то задержали по подозрению в краже и держат в подсобке.
Не уверен, что такие методы вообще легальны. Ну да ничего, разберёмся…
* * *
В крохотной подсобке, предназначенной для обеда персонала, сейчас было как никогда жарко.
— Моё имя Ольга Сергеевна Фонвизина! — в который раз топнула ногой рыжая целительница. — В моих жилах течёт кровь древнерусских князей! Да как вы вообще смеете обвинять в воровстве меня⁉
Шестакова тем временем отнеслась к ситуации гораздо легче. Она забралась с ногами на стул, взяла со стола кусочек хлеба и самозабвенно лепила шахматного коня, мурлыча себе под нос что-то на мотив «по диким степям Забайкалья…».
— Девушка, хватит орать! — в который раз крикнул в ответ охранник.
Такой же рыжий, как и сама княгиня, вот только крупнее неё раза в три, да ещё более волосатый. Жёсткой кучерявой шевелюрой на его руках можно было снимать ржавчину с металла не хуже, чем пескоструем.
— Вы продолжите отрицать очевидные вещи⁉ Духи! — охранник взял со стола и потряс флаконом. — Духи у вас в сумке откуда оказались⁉ Сами запрыгнули⁉
Сперва Фонвизина подумала, что это подруга с криминальным прошлым могла подкинуть ей в сумку этот чёртов злополучный флакон, но уже успела устыдиться этой мысли. И сейчас у неё не было ни единого сомнения в том, что их просто-напросто подставили.
— Ах ты, грёбаный урод!
— Ай-ай-ай, — покачал головой рыжий. — Кровь древнерусских князей, а как выражается… Зачем же так нервничать? Сейчас акт составим, вам по первому разу и по молодости административочку впаяют… А мне премию, — он ухмыльнулся, — за бдительность. Так что не тупите, быстрей признаетесь, быстрее окажетесь дома.
— Так! — внезапно в подсобку ввалился ещё один человек.
На руке у него висела и истошно верещала молоденькая продавец-консультант.
— Я пыталась его не пустить! — в основном верещала она. — Пыталась!
— Скуфидонский, моя фамилия! — представился мужчина и поставил девушку на пол. — Василий Иванович! Эти девушки находятся на моём попечении! В чём у вас тут дело⁉
— Воруют, — развёл руками охранник. — Плохо следите.
— Камеры в магазине есть⁉
— Камеры в магазине есть, — кивнул рыжий. — Вот только из-за скачка напряжения прошлые полчаса не записались.
— Ну, конечно же, не записались, — кивнул Скуф. — Компьютер где?
— Это не ваше…
— Компьютер где⁉ — повторил Василий Иванович и взглядом нашарил в углу старенький ноутбук. — Туда камеры пишут?
— Камеры пишут туда, но это…
— С дороги!
— Эй!
— Поди нахер с дороги, говорю!
Не больно, но очень-очень обидно этот незваный хам оттолкнул охранника в сторону и добрался до ноутбука. Охранник в свою очередь уже, было дело, схватился за дубинку, но тут вдруг резко передумал.
— Да пожалуйста, — сказал он. — Проверяйте, что хотите.
А Скуф тем временем уже разобрался с системой видеонаблюдения и нашёл папку, в которой хранились последние записи. И действительно, последние полчаса времени как будто бы бесследно испарились.
Тогда он достал телефон и начал кому-то звонить.
— Алло, Ирин, — сказал он в трубку. — Привет. А можно ещё раз Тамерлана попользовать? Ага. Ага. Ну вот и чудно, что вы кофе пьёте. Так вот. Скажи, а я могу самостоятельно «халяву» распылять? Ага. Ага. Да
