с краю, оглянулся, заметил нас и припустил в нашу сторону с неожиданной для его возраста скоростью. Он замер в шаге от Алисии, преграждая ей путь. Сестра требовательно взглянула на стражников, стоящих рядом с входом в зал.
Один из них медленно двинулся в нашу сторону. Старик смял в морщинистых руках шерстяную шапку и сказал тихо, пряча глаза:
— Ваше Высочество, помогите детям!
— Детям? — переспросила сестра.
Старик с готовностью закивал, его лицо озарилось надеждой:
— Сиротский приют, Ваше Высочество! Если позволите…
— На территории герцогства?
— Да, но…
— Не моя компетенция, — отрезала Алисия и, после того, как подошедший стражник оттеснил просителя, продолжила путь с гордо поднятой головой.
Мы с фрейлинами поспешили за ней. Перед поворотом я оглянулась, и сердце сжалось: плечи старика поникли, и он словно сделался ниже ростом.
— Я догоню вас! — сказала громко и под удивлённым взглядом сестры повернула обратно.
Подошла ближе и окликнула старика:
— Простите?
Он оглянулся было с надеждой, но увидел меня и разом сник. Склонил голову и сказал устало:
— Ваша Светлость.
Вот так, значит? В принцессе все видят великую надежду, а в её младшей сестре лишь бесполезное приложение? Меня такое не устраивает! Спросила участливо:
— Чем я могу помочь вам? Вернее, детям? Каким детям, откуда они?
Старик выпучил глаза, затем недоверчиво начал:
— С окрестных деревень, Ваша Светлость. Ребятишки хорошие, кто совсем один-одинёшенек, у кого мамку, у кого обоих родичей шепчущие забрали.
— Боже мой, — прошептала я, поднося ладонь к губам. — И что с ними сейчас? Расскажите же!
Ухватила старика за рукав и оттащила подальше от любопытных к стене. Тот почесал затылок и сказал:
— Староста я тамошний, значит. У нас с женой лавка по продаже сукна, денег не сказать, что много, но и не жалуемся, кхм. Так вот, одного у себя поселил, второго, третьего. Прознали все про то, и давай мне с соседних деревень ещё переть обормотов, а мне их куда? Солить? Не притаскивайте, говорю, не беру больше, да разве ж кто слухает? Когда два десятка стало, переселили их в старую лечебницу, там тепло и места хватает, да только ж это не жизнь, за детьми ж глядеть нужно! А мы что с женой, кормим, присматриваем маленько, да не то всё это. Что из них вырастет без глазу?
— И сколько там сейчас детей? — спросила с замиранием сердца, боясь услышать ответ.
— Десятков пять наберётся, Ваша Светлость, — ответил старик, почёсывая затылок.
— С ума сойти! А возраст какой? Сколько им лет?
— Нуу… троих самых младшеньких-то мы себе забрали, конечно, а остальным по восемь, десять, двенадцать.
— Совсем дети! — ахнула я.
За спиной раздался грубоватый голос леди Стоун:
— Ваша Светлость.
Я оглянулась, фрейлина сказала:
— Её Высочество послала за вами.
— Да, конечно, — ответила ей, а сама обернулась к старику. — Говорите, как вас найти! Я приеду завтра!
— Вы? — спросил старик, но тут же осёкся. — Ваша Светлость?
— Да, я!
— Прямо по дороге, за холмом, спросите дом старосты, вам любой покажет!
— Отлично, ждите меня утром, а сейчас ступайте домой. И, вот, — извлекла из сумочки несколько золотых монет, — возьмите, пожалуйста, купите детям еды и всё, что необходимо!
— Благодарю, Ваша Светлость! — растерянно прошелестел старик, продолжая смотреть на меня с недоверием.
Я шла рядом с Дариной, не разбирая дороги, и только оказавшись в саду, где по дорожке неспешно прогуливалась Алисия в сопровождении фрейлин, пришла в себя. Поспешила к сестре и пересказала ей весь разговор, но её реакция неприятно удивила. Сестра наклонилась, подняла с дорожки большой багряный лист, затем небрежно спросила:
— Не понимаю, тебе нечем заняться, Мэрион? Пригласи портниху, выбери новые платья, займитесь с фрейлинами вышиванием, пока они совсем у тебя не обленились.
Алисия строго посмотрела на отставших от нас девушек. Я заступила ей дорогу и внимательно посмотрела в глаза:
— Помочь невинным детям это не то же самое, что дурацкая вышивка и платья, как ты этого не понимаешь?
— Понимаю, — легко согласилась сестра, взяла меня под локоть и мы с ней продолжили прогулку. — Но понимаю и другое: подобные вопросы не женского ума дело. Оставь это мужчинам.
— Ты же видела ту толпу! До бедного старика дело бы не дошло вовсе!
— Значит, так тому и быть, всегда есть то, что важнее.
— Только не для меня! — горячо воскликнула я.
— Я не узнаю тебя, милая, — вздохнула сестра, затем пристально всмотрелась в моё лицо и использовала последний аргумент. — Даркнайту это не понравится, точно тебе говорю!
— Тем хуже для него!
— Светлый Бог! Какая же ты упёртая… стала! — внезапно сестра рассмеялась. — Прямо как я. Ладно, выкладывай, что ты задумала. Будет лучше, если мы сохраним это в тайне и не станем злить герцога Блэка.
Какое счастье, что Алисия поможет мне, подскажет, как лучше! А Даркнайту лучше не говорить о таких пустяках, у него и без того дел хватает! Так будет лучше! Вот только почему я не вспомнила в тот момент всем известную поговорку о том, что всё тайное становится явным?
7. Поездка в приют
Мэрион.
За ужином моя голова была занята чем угодно, кроме танцев. Играла музыка, но я не слышала мелодии. Смотрела на стол, ломящийся от угощений, и думала, а поужинали ли сегодня бедные дети? Чем их кормили? Почему никто до сих пор не озаботился этой проблемой? Потому что, как сказала сестра, «всегда есть то, что важнее»! Закатила глаза: конечно, важнее армия и новые земли, а мирный народ пусть как-нибудь сам!
Отодвинула тарелку и хмуро посмотрела на другой конец стола. Вздрогнула, натолкнувшись на пристальный взгляд герцога Блэка. Мужчина откинулся в кресле и отпил из кубка, без стеснения меня рассматривая.
Его энергетика била наотмашь, несмотря на расстояние, нас разделявшее. Я словно физически почувствовала его касание вдоль линии декольте. Я сошла с ума?
И тут же в памяти всплыли его слова, которые сказал прошлой ночью.
«Ложись в постель. Давай поскорее покончим с этим».
Горькое
