семья в XXI веке?
Кто такие бонусные родственники и стоит ли иметь с ними дело?
Почему эпоха нуклеарной семьи постепенно уходит в прошлое?
Новая шведская семья
Эрика, неуклюже присев на колени (ей мешает внушительных размеров живот — восьмой месяц беременности), низко склонилась над журнальным столиком. Женщина старательно вырисовывает в моем блокноте схему своей новой семьи, чтобы хоть как-то помочь мне разобраться в перипетиях связей и пересечений ее многочисленных членов. На улице стемнело, и на ее лице играют блики от горящих свечей. Ими, как это часто бывает у шведов, уставлена вся гостиная в их трехэтажном доме в окрестностях Стокгольма.
Одну неделю двое детей-школьников Эрики проводят с ней, другую — с ее бывшим мужем и его новой женщиной.
Английский у моей новой знакомой почти безупречный, но я все равно запуталась в непростой логистике их семейного быта. Вот что мне удалось понять: одну неделю двое детей-школьников Эрики проводят с ней, другую — с ее бывшим мужем и его новой женщиной. У той, в свою очередь, тоже есть дети от прежних отношений, и там выстроена похожая логистика. Двое детей второго мужа Эрики тоже живут у них неделю через неделю. Соответственно, два уик-энда в месяц Эрика с новым мужем остаются одни, а другие два выходных в их доме находятся все четверо ребят. Эти недели расписаны на годы вперед — скорее всего, пока дети не достигнут совершеннолетия.
Я с детства помню неприличные анекдоты про шведскую семью — некий скандинавский свингерский рай и якобы свободное сожительство с несколькими партнерами. На самом деле шведская семья XXI века — более сложная и пестрая история. Последние десятилетия Швеция опережает многие европейские страны по количеству разводов: здесь распадается как минимум каждый второй брак. Но семья после этого обычно не разрушается — она расширяется.
Один из самых рейтинговых сериалов последних лет в Швеции называется Bonusfamiljen — «Бонусная семья». В центре сюжета несколько пар, с недавними разводами и багажом в виде большого количества детей и незавершенных отношений за плечами. Они стремительно ныряют в новые романы, где тоже есть дети от прошлых браков, с переменным успехом разбираются в чувствах, финансах, старых и новых обязательствах и пытаются собрать воедино лоскутки новой сложносочиненной семьи.
В скандинавских странах подобные семьи также называют лоскутными — patchwork families — по аналогии с большим одеялом, сшитым из множества разноцветных кусочков. Еще одно название — смешанные (blended) или расширенные (extended) семьи.
В середине прошлого столетия для поколения беби-бумеров такие союзы — собственно, как и сами разводы — были редкостью. Но ближе к концу века ситуация стала стремительно меняться.
Уровень разводов в Европе с 1965 по 2011 год подскочил на 150 %[62].
В России доля повторных браков выросла с 1960 года почти в четыре раза. Если раньше 8 % браков были повторными, то сейчас таковых не меньше 30 %[63].
В США в 1960 году 73 % детей жили в семьях, где брак был первым для обоих родителей. Сейчас этот показатель не больше 46 %. Каждый третий ребенок живет в семье, где один из родителей не приходится ему родным.
В Швеции, Франции и ряде других европейских стран примерно каждый десятый ребенок сегодня живет в смешанной семье[64].
Бонусная мама
«Согласись, бонусная мама звучит гораздо позитивнее, чем мачеха, — улыбается Эрика, наливая мне яблочный сок. — Да, родители развелись, это печально. Зато потом ребенок часто получает бонус в виде еще одной мамы или папы и заодно, возможно, дополнительных братьев, сестер и прочих родственников».
Эрика, психолог по профессии, прожила в первом браке больше 12 лет. У нее ушел год на то, чтобы решиться на развод. В Швеции и других странах Северной Европы закон требует обеспечить ребенку общение с обоими родителями. Права и обязанности как матерей, так и отцов здесь четко прописаны, и их стараются соблюдать. Эрика и ее бывший муж выбрали наиболее распространенную схему: делить время, а также расходы на воспитание детей строго пополам.
«Когда у тебя каждая вторая неделя оказывается свободной, появляется время на личную жизнь, — Эрика продолжает свой рассказ, усевшись на пол и поглаживая живот. — Я быстро стала ходить на свидания. Мне не хотелось оставаться одной. Развод — это же не конец. Он может быть началом новой жизни».
Новая жизнь началась с регистрации в Tinder. Женщина сознательно сузила свой спектр поиска: только живущие поблизости разведенные мужчины с детьми. «Бездетные парни часто очень инфантильны. Лишь тот, у кого есть дети, может по-настоящему понять тебя и твои проблемы», — говорит Эрика.
Ее теперешнего партнера зовут почти так же — Эрик. На его фото в приложении для знакомств на заднем плане были маленькие дети. Для Эрики это стало хорошим знаком, и она написала ему первой. Они начали встречаться, но детей познакомили лишь через пять месяцев. На первой встрече все вместе пекли пирог. Все прошло относительно гладко. Через какое-то время они решили съехаться и объединить многочисленные «лоскутки» новой семьи. Но перед этим Эрик и Эрика собрали своих бывших и до мельчайших деталей прописали логистику — кто, где, когда и с кем будет жить.
Сейчас Эрика ждет девочку — этот ребенок будет биологическим родственником всем четырем детям.
Наше интервью прерывает звук поворачивающегося в замочной скважине ключа — возвращается с работы Эрик. Как типичный шведский муж XXI века, он, помыв руки, становится к плите и начинает готовить ужин. Сегодня пятница, и Эрик забрал у бывшей жены их двоих детей. Эти выходные они проведут здесь, со своими бонусными братом и сестрой. Все четверо практически ровесники, им от 9 до 12 лет. После развода никому не пришлось менять школу, ведь все члены этой разросшейся семьи живут рядом. В каждом доме у детей хранятся комплекты одежды и прочих вещей — с собой они приносят только школьные рюкзаки и велосипеды.
Дети разбегаются по комнатам (к счастью, в доме Эрики всем хватает места), а я интересуюсь у нее, как складываются между ними отношения.
«Самое трудное — когда дети ссорятся, — вздыхает Эрика. — Это случается, не буду скрывать. И тогда есть немалый риск, что и мы с мужем начнем на этой почве конфликтовать. Своих родных детей ты, конечно, понимаешь лучше. Тут сложно сохранять объективность. Но быть еще одним значимым взрослым в жизни другого ребенка — это здорово».
Моя собеседница приводит пример типичного для их семьи разногласия. Недавно она купила себе дорогой крем для лица, и какое-то
