– Пришлось пожить какое-то время в китайском квартале, – уклончиво ответил я, – а до этого боксом занимался.
– Да уж, на мальчика из церковного хора ты точно не похож, – Том усмехнулся. – Тебе хоть сколько лет?
– Пятнадцать.
– Лейтенант сказал, что ты едешь в Майами отдыхать. Это так?
– В общем, да. Покажешь там что и как?
– Не волнуйся, парень. Я покажу тебе Майами так, как никто не покажет, хотя и не был дома семь лет, – тут в его глазах мелькнула грусть.
К нам подошла официантка, достала из кармана передника блокнот и карандаш:
– Что-нибудь будете заказывать?
– Нет. Спасибо. Мы пойдем.
Только вышли на улицу, как Том сказал:
– Пива захотелось. Пошли туда. Здесь за углом есть бар.
Мы сели в кабинке. Том заказал себе пиво, а я – сок. Начало нашего разговора было комканое и рваное, как обычно бывает у людей, которые встретились впервые в жизни, но потом мы разговорились и поняли, что у нас вполне достаточно общих тем для разговора. Неожиданно я узнал, что Том два года воевал в Европе. Когда я попросил его рассказать немного о войне, он отказался, только сказал:
– Не хочу себе настроение портить. Поверь мне, парень: там ничего хорошего нет, только грязь, кровь и смерть.
Вместо этого охотно рассказал о своей семье, при этом было видно по его потеплевшему взгляду, как он сильно скучает по родным людям. Узнал от него, что Том отправился воевать за океан из-за того, что сильно поругался с отцом. Причину он говорить не стал, но по тому, как при этом нелестно себя обозвал, его поступок я бы оценил народной цитатой: «отморожу уши назло бабушке». Впрочем, в то время ему не было и девятнадцати лет, только это в какой-то мере его оправдывало. Его упрямства хватило еще на четыре года после того, как он демобилизовался. Вернувшись в Америку, он вместо того, чтобы поехать домой, отправился в Лас-Вегас, где стал полицейским. Все это время он переписывался только с сестрой, так как мать умерла спустя полтора года после его отъезда, когда он еще воевал в Европе. Только вот на днях он получил от сестры письмо, в котором говорилось, что отец очень плох и, если Томас хочет застать его в живых, ему надо приехать домой как можно скорее. Затем пришла моя очередь отвечать на вопросы. Я немного рассказал о себе, не вдаваясь в подробности.
– Да, парень, тебе тоже пришлось много чего пережить. В твои годы потерять родителей – это большое горе… – он помолчал, подчеркивая свое сочувствие, потом продолжил: – Знаешь, Майкл, когда приедем, я тебя обязательно познакомлю со своими родными. Даже с теми, которых еще в глаза не видел. Что так смотришь? Я о племянниках говорю. Одному уже пять, а второму – три с половиной года. Да и отцу ты должен понравиться. Он у меня твердый характером, как железо. Ни сломать, ни согнуть… Вот мы тогда и столкнулись… Эх!
Я смотрел на расстроенное лицо молодого мужчины, который сильно и искренне переживал за ту ошибку, которую совершил семь лет назад. Пришла моя очередь подбодрить его.
– Брось, не расстраивайся, Том. Или ты думаешь, что он тебя не примет?
– Думаю, что примет, потому что, в отличие от меня, мой отец умный человек. Но… все равно внутри меня гложет беспокойство. Ладно, давай наши проблемы пока отставим в сторону. Хорошо?
Я согласно кивнул головой.
– Мне тут сказали, что ты племянник начальника службы безопасности самого крутого отеля в Лас-Вегасе?
– Угу.
– А точно, что твой дядя бывший коп?
– Это ты мог бы узнать у лейтенанта Маккензи. Ведь он с моим дядей когда-то раньше вместе служил в Лос-Анджелесе.
– Принял к сведению. Теперь скажи мне: как ты собирался добираться до Майами?
– Автобусом до Лос-Анджелеса, а потом самолетом.
– Извини, парень, но для меня это слишком дорого. Я уже узнавал: билет на самолет «Пан Американ» до Майами стоит сто тридцать долларов.
Несмотря на наступивший «золотой век», как писали американские газеты об экономическом буме в послевоенный период, средний американец предпочитал путешествовать машиной или рейсовым автобусом, что было намного дешевле, чем лететь на самолете. Я помнил жалобы темнокожей толстушки Доротеи на свою зарплату медсестры в сто сорок долларов и то, как сияла от счастья Изабель, когда Ругер стал платить ей сто долларов в месяц.
– Погоди, Том. Дядя сказал, что все оплатит, – при моих словах молодой мужчина нахмурился. – К тому же тебе надо срочно. Сам же говорил про отца.
– Так-то оно так, вот только нет у меня такой привычки – жить за чужой счет. Так что извини, парень.
«Блин! Да это второй Ругер! Еще один честный и принципиальный! Ну, мне везет!»
– Подожди. Ты же посчитал, сколько тебе надо потратить на дорогу, не так ли?
– Вся дорога с едой – пятьдесят пять долларов. И что?
– Ты вкладываешь эти деньги в авиабилет, а на остальные устроишь мне шикарную экскурсию по Майами, – это все, что я мог придумать на данный момент.
По выражению на его лице нетрудно было видеть, как его мужская гордость сейчас борется с желанием увидеть как можно быстрее больного отца. Чтобы переломить чашу весов в свою пользу, я решил добавить еще один весомый аргумент в копилку. Придав своей физиономии мальчишеский восторг, добавил:
– Знаешь, Том, я никогда не летал на самолете! Как ты думаешь, паровоз с такой высоты будет выглядеть как игрушечный?
Лицо Райта разгладилось, он уже смотрел на меня снисходительно: вроде парень рассуждает по-взрослому, а детство возьми и выскочи наружу. Что тут скажешь: пятнадцать лет.
– Ладно, Майкл, считай, ты меня уговорил, но деньги я тебе потом обязательно верну. Кстати, мне тоже никогда не приходилось летать на самолете, так что насчет паровоза ничего не могу сказать, зато в журнале недавно прочитал, что компания «Пан Американ» выбирает своих стюардесс через особый конкурс. Пишут, что они все, как одна, красавицы с тугими попками, – глаза бывшего копа загорелись, не удержавшись, он весело мне подмигнул. – Вот мы и проверим, правду ли пишут в наших журналах.
Добрались мы до Лос-Анджелеса утром, выехав ночным рейсовым автобусом. У меня было четыре часа перед отлетом самолета, которые я собирался использовать с максимальной пользой. Вручив Тому деньги, я отправил его покупать билеты на самолет, а сам пошел по своим делам. Первым делом зашел в банк, где взял немного денег и четыре фотографии желтого бриллианта, хранившиеся вместе с камнем в банковской ячейке, после чего побывал в книжном магазине, где приобрел энциклопедию по драгоценным камням. Взяв такси, я отправился в аэропорт. После громадных конструкций из стекла-металла-бетона из будущего (мне при моей работе довелось видеть множество аэропортов) лос-анджелесский аэропорт выглядел даже слишком просто. Не успел я войти в здание аэропорта, как раздался голос диктора:
