вместе со всеми. Он мельком видел Черного и знал, что без помощи безбашенного бойца им отсюда не выбраться. Тем более не обрести истинную. Еще бы ту желтую мелочь отыскать… Есть ли шанс на то, что художник окажется на Арене, вместе со своей покровительницей?
Увидев, как Черный сам возвращается в клетку, Фиолетовый вздохнул с облегчением – жив! Теперь нужно привлечь к нему внимание госпожи, но как? Вдруг в соседнем отсеке раздался звонкий голос:
– Госпожа, это ужасно! Вы видите? Эти крепления себя не оправдали!
Фиолетовый невольно повернул голову и застыл! В соседней ложе стоял Желтый! Он был аккуратно одет, цел, на нем не звенели кандалы, наг рисовал! А рядом стояли девушки и выхватывали из его рук листы, как только он отрывал их от толстого блокнота.
Вознеся молитву Матери-Кобре, Шерсейн медленно отошел назад. Они все здесь! Значит, истинная для них общая! Не зря же узоры оказались одинаковыми! Но как хотя бы ему задержаться рядом с истинной? Как рассказать ей, что она их судьба?
Глава 15
Герхилер вернулся в клетку и устало сел на узкий каменный бордюр, проложенный вдоль стены вместо скамей. Кто-то просто упал на песок, кто-то со стоном все же добрался до каменного уступа. Битва была кровавой и страшной. Ему рассекли лоб, и кровь затекла в глаз, ограничив обзор. Это, пожалуй, его и спасло – он замешкался, ушел вбок, и здоровенный инопланетник с зеленой кожей грохнул своей дубиной рядом, только оглушив, а не искалечив. Потом он рвался вперед, стремясь прекратить побоище – сорвать вымпел другой команды бойцов, и успел… Цветная рваная тряпка сдалась не сразу, но в конце концов он ее сдернул, и на этом бой завершился. Раздался гулкий удар гонга, оставшиеся на ногах бойцы потащились в клетки, а смотрители Арены принялись разбирать завалы из тел.
Часа через два к бойцам заглянули взмыленные медики. Быстро прошлись по ранам, вкололи обезболивающее и антисептики, зашили раны, заклеили царапины, выдали витамины и объявили, что здесь придется сидеть до вечера – пока не пройдут все отборочные бои, ведь команд шестнадцать, и после каждого побоища Арену нужно приводить в порядок.
Вслед за медиками появились служители Арены. Они принесли воду, спальники и сухие пайки – чтобы бойцы отдохнули перед следующим днем соревнований.
Гархилер жевал плитку шоколада и рассматривал трибуны и ложи, пока уборщики засыпали песком кровавые лужи и выравнивали покрытие Арены граблями. Желтохвостика он увидел случайно – лохматый парень в пестром балахоне чуть не вывалился из ложи, но толпа девушек в черном поймала его на лету и запихала внутрь. Однако наг вырвался и снова повис на перилах, что-то пристально рассматривая. Черный чуть не подавился куском шоколада, когда понял, что художник здесь. Он еще в храме заподозрил, что у них троих истинные будут рядом. Возможно, родственницы? Если желтопузик здесь, значит, истинные близко? Тут его внимание привлекло движение у перегородки лож, и Герхилеру захотелось протереть глаза – Шерсейн? Фиолетовый тоже тут?
Сердце бешено забилось, во рту пересохло. Наг взял флягу с витаминным напитком и щедро отхлебнул, возвращая себе душевное равновесие.
Милость богини оказалась своеобразной. Их пути разошлись, чтобы встретиться снова. Художник, кажется, при деле – его берегут, и в руках у него бумага. Фиолетовый… непонятно, что он делает, но стоит в ложе матриарха и не выглядит побитым или униженным. А вот сам Герхилер… Он здесь боец, и его первая задача – выжить. Учитывая инопланетных бойцов, щедро накачанных всевозможными препаратами, ему повезет, если он сохранит конечности, глаза, уши и прочие детали организма. Впрочем, Мать-Кобра любит решительных и смелых. Почему бы не поставить себе цель – заслужить свободу? А в качестве приза забрать себе истинную? Найти бы ее только…
Между тем за решетками началось очередное сражение. Герхилер встал так, чтобы выступ стены прикрыл его от случайного копья или дротика, и продолжил наблюдение за ложами матриархов. Судя по всему, Желтопузик был звездой, а вот Шерсейн куда-то пропал. Потом появился… в клетке Герхилера. Сделал каменное лицо и сунул в руку шоколадку и фляжку витаминного коктейля. Под упаковкой чувствовался шероховатый бумажный лист. Черный спрятал сладость в карман, отпил кисловатой воды, понаблюдал за тем, как фиолетовый прошелся между бойцами, еще кому-то что-то раздавая, и наконец сообразил, что наг облачен в форму служителей Арены. Но если он из тех, кто раздает пайки и ровняет песок – что делает в ложе? Хотя… Наг негромко хмыкнул, припомнив смазливых парней, которые стояли, как статуи, с подносами напитков и фруктов. Они тоже были в форме – ровно такой же, как те, кто присыпал лужи крови.
Уйдя в угол для справления нужды, Черный развернул бумагу, подсунутую ему вместе с шоколадом. «Моя истинная в ложе рядом со мной. Матриарх». Вот и все, что там было нацарапано. Сердце Черного глухо стукнуло – он сразу вспомнил про общие узоры и, вернувшись в свой угол, до рези в глазах всматривался туда, где стоял Шерсейн.
Как подобраться ближе? Как узнать точно?
Заснуть он не мог, но примерно в полночь вдруг провалился в сон и увидел перед собой Мать-кобру.
– Спи-и-и, – прошипела она, пританцовывая на хвосте, – ты должен победить!
Утром Герхилер проснулся полным сил. Помолился, проверил оружие и замер у решетки, наблюдая за жеребьевкой.
Сначала из огромного барабана вынимались шары с гербами матриархов и выкладывались в ряд. Это был порядок выступления бойцов. Потом под каждым шаром ставилась ваза с номерами бойцов – их имена назывались только в третьем круге индивидуальных схваток. Все же матриархи, как истинные женщины, во многом полагались на судьбу и волю богов.
Распорядитель, усмехаясь, вытащил один номер из первой вазы и один из второй, громко объявил цифры, и в решетках открылись калитки, выпуская первую пару. Ложи заволновались. Стройный и высокий красавец с золотыми волосами издалека выглядел элегантной скульптурой, облитой утренним солнцем, как золотом. Против него вышел приземистый, но очень широкий брюнет с черной бородой. Наг присмотрелся к золотому красавцу и присвистнул – парень весь был покрыт шрамами. Тонкие, уже побелевшие, они расчерчивали лицо и тело, едва прикрытое набедренной повязкой. Брюнет был, напротив, закутан в ткань так, что торчали только нос и борода.
Оружие у бойцов было свое, но им предлагалось выбрать дополнительное – с общих столов. Блондин, пройдясь, выбрал кнут, а брюнет – короткое копье. С виду абсолютно неравное оружие, но… парни хорошо знали друг друга и не первый раз
