своим делом, воспитывала дочь. И все это в богатом загородном особняке с мужем-красавцем. У меня было то самое женское счастье, о котором мечтает каждая русская женщина. Каждая женщина. Все случилось в новогоднюю ночь. Мы устроили настоящий семейный праздник. Мы заказали горы еды. Мы украсили дом. А елка во дворе… у нас была самая высокая и красивая елка во всем Подмосковье! Мы смеялись, общались, мы купались в своем счастье. Понимаете? Я, правда, его очень-очень любила. Если бы мне нужны были только деньги, я бы не сидела сейчас здесь с вами, понимаете? У меня есть деньги от своего дела. У меня все хорошо. Но без Влада… все не так. Мне его очень не хватает. Куранты отбили. Мы выпили шампанское. Обменялись подарками. Грядущий год обещал быть полным радости, как и все другие. Влад пошел на балкон, чтобы открыть окно. Мы хотели посмотреть на фейерверки, которые уже начали запускать соседи во дворе. Влад открыл окно и… умер.
Альбина замолчала.
Ее пустой взгляд смотрел в пол.
— Простите, я не поняла, — раздался голос Нелли, — что произошло?
— Как он умер, Альбина? — спросила Катерина. — Все хорошо, милая. Продолжайте. Мы все вас слушаем.
Альбину трясло.
Не сводя взгляда с одной точки, она продолжила:
— Выстрел был беззвучным. Там стоял какой-то мощный глушитель или что-то подобное. Я не разбираюсь в оружии. Пуля попала прямо в голову. Прямо в лоб. Он упал на спину и умер на месте. Пуля прошла насквозь, продырявив затылок.
— Какой кошмар! — ахнула Нелли, закрыв рот.
— А потом в дом ворвались они… его «коллеги» по бизнесу. Это были те самые люди, кто и заказал киллера. Их было много. Они требовали только одного — то, о чем я не знала. Увидев Оливию, они пощадили меня и не стали стрелять в нас. Они все объяснили. Они рассказали всю правду про работу Влада и о том, как он облажался. Я позволила им обыскать дом. Они нашли то, что искали. Наркотики. Очень много героина. Я пятнадцать лет жила с Пабло Эскобаром. Я ничего не знала. Влад оказался самым настоящим наркобароном. Они забрали всю дурь и позволили мне с дочерью исчезнуть. Мы поехали к моим родителям и начали новую жизнь.
Никто и не мог предположить, что мужа Альбина пристрелили у нее на глазах. И на глазах у ее дочери. Пережить такой кошмар даже врагу не пожелаешь. Наверное, в каком-нибудь кино это выглядело бы даже нелепо. Но в жизни… Альбина не знала всей правды про своего любого человека, и это ее погубило.
— У всех у нас есть тайны. И многие тайны очень опасны. Спасибо тебе, Альбина, что начала. Я очень соболезную твоей утрате. Кто продолжит? Может быть вы, Яков? Давайте я дам слово мужчине.
Яков прокашлялся. Он провел пятерней по седым волосам и попытался настроиться на тяжелый рассказ. Скоро и мне предстоит оказаться на его месте.
— У меня на самом деле большой нефтяной бизнес. Я понимаю Альбину. И я верю ей в том, что она действительно любила своего мужа-наркобарона. Моя жена, Анника, тоже меня любила. И я точно это знаю. Я знаю, что она любила меня не за деньги. Мы жили столь же богато. Достаток. Одежда. Машины. Недвижимость. Я был рад, что могу обеспечить любимую женщину и дочь всеми благами цивилизации. Я всегда хотел, чтобы у моей семьи было все, о чем они мечтают. Но никакие деньги… никакие миллионы не смогли спасти Аннику. Я прощался с ней почти год. Это были самые долгие и мучительные месяцы в моей жизни. Сначала она заболела. Мы поехали к врачу. Ее полностью обследовали и обнаружили злокачественную опухоль в толстом кишечнике. Началось долгое лечение. Химиотерапия, лучевая терапия, таргетная терапия. Лекарства. Бесконечные обследования. Я сменил сотню врачей. Мы ездили по разным странам. Я поднимал все свои связи. И вот обнаружилось, что это была не просто опухоль. Это были метастазы из костного мозга. Мы все пропустили. Я все пропустил. Она сгорела… моя Анника… болезнь сожгла ее у меня на глазах. От нее ничего не осталось, когда она умерла. И я понял, что в этом мире есть вещи, которые невозможно купить. Никакие деньги мне не помогли предотвратить ее смерть. Я остался с Лизой один, но без Анники… это тяжело, вы понимаете?
В глазах стояли слезы. Мне даже страшно представить, что пережила Лиза, глядя целый год на страдания мамы и на тщетные попытки отца вылечить ее. Какой же это был стресс. Яков пережил настоящую трагедию. Все мы пережили трагедию.
— Мы понимаем тебя, Яков, — отозвался Андрей, — я все понимаю. Растить ребенка одному очень тяжело.
Я вытерла слезу с щеки.
— Олеся, — ко мне обратилась Катерина, — вы так сильно прочувствовали боль утраты Якова?
— Да, наверное, да, — я с силой выговорила это, пытаясь справиться с эмоциями.
— Быть может, вы хотите теперь поделиться своей болью?
Пришел мой черед. И я не буду отказываться. Я буду такой же смелой, как Альбина и Яков. Я расскажу им нашу с Василисой историю.
И я рассказала про все: ночь, дорога, лес, туман, асфальт, фура, огонь.
— Каждый раз я вспоминаю восемнадцать колес. Огромная фура с прицепом. Она превратила нашу машину в шар огня. И в этом огне остался Сережа. Мне так неприятно думать, что в момент смерти мужа я думала о том, справить ли мне нужду или потерпеть до дома. Василиса долго винила себя. И возможно все еще винит. Если бы она не решила выйти, если бы мы поехали дальше. Если бы мы встретились с фурой и разъехались, то может быть… но иногда я думаю, что только благодаря Василисе мы с ней остались жить. Я часто спрашиваю себя: если бы мы поехали дальше, нас бы сбила фура? Мы бы все сидели в салоне? От этих мыслей тяжело. И еще тяжелее приезжать туда…
— Простите? — остановила меня Катерина. — О чем вы, Олеся? Вы… приезжаете на…
— На место аварии, да. Я приезжаю туда, выхожу из машины и сажусь на асфальт. Я пью кофе. Я смотрю на лес. Я приезжаю по ночам.
— Мам…
Василиса взяла меня за руку.
— Ты не говорила.
— Прости, милая. Я не хотела, чтобы ты знала об этом. Мне просто тяжело, вот и все. Если бы ты знала, что я уезжаю по ночам на ту дорогу, ты могла бы меня не так понять. Ты бы решила, что я сошла с ума.
— Нет, не решила бы!
