Что этот ряженый себе позволяет?
Чужаки дружно захохотали.
— Обожаю приезжать на Порог, — осклабился обладатель синих волосяных рогов. — Предзы такие забавные в первые дни.
Храмовник же, к которому обратился барон, громко выкрикнул, чтобы слышали все:
— Вступающие на Путь, будьте сдержаны. Перед вами правители полиса, где вам предстоит теперь жить. Начинается ритуал выбора. Вам потом всё объяснят.
— Ох, не нравится мне всё это, Смертик, — наклонившись, прошептал мне на ухо, стоящий рядом Лим.
Будто мне оно нравилось. Чую, ждёт нас какая-то служба, от которой нельзя отказаться.
— Господа архейцы, разрешите огласить состав данной партии, — шагнул ближе к нам дядька в расшитом мундире, с которым приехали гости. — На тридцать пять человек всего четыре женщины и целых шесть одарённых. Трое с боевыми дарами. Два — второй ранг, один — первый. Из небоевых: двое — третий, один — второй ранг. К тому же, у одного с боевым ещё и два небоевых дара второго и третьего рангов.
Я испугался, что сейчас меня выведут из строя и будут подробно описывать мои способности, нахваливая такой мелкий и никчёмный с виду товар. Сравнение с рынком всё настойчивее прилипало к происходящему. Но нет, никаких дальнейших разъяснений на тему: «Кто, что умеет» не последовало. Порожник в мундире — а я больше не сомневался, что этот дядька из местных — принялся вслух подбивать нашу общую цену. Нас действительно продавали. Вот это начало Пути…
— Подведём размер нижнего края пожертвования. Ставки обычные. За женщин по изумрудной марке, за мужчин-бездарей по пять, — принялся загибать пальцы порожник. — Одарённые с небоевым соответственно по сапфировой марке за третий ранг, по две за второй. Боевой дар — пять сапфировых за второй и рубиновая за первый. Отнимаем половину цены за вторые дары одного человека. Получаем… Можете сами перепроверить меня…
Мужчина ненадолго задумался, но уже через пару секунд уверенно выдал итог:
— Одна рубиновая марка, шестнадцать сапфировых и сто тридцать четыре изумрудных. То есть, три рубиновых, девять сапфировых и четыре изумрудных.
— Округлю до четырёх крови, — мгновенно заявил обладатель красного гребня.
— Так мелкие же, — хохотнул мужик с жёлтой волосяной короной на голове. — Или ты, наконец, толстяка разглядел? Даю ещё пять сапфировых сверху.
— Нас что, продают сейчас?
Лицо повернувшегося к храмовнику Рысина выражало негодование. Барон злился, но продолжал стоять в строю. Как и Сёпа. Хотя у охотника рожа даже краснее. Мы все понимаем, что здесь происходит, но деваться нам некуда. Мы больше не дома, вокруг куча солдат. Даже дар, и тот не работает. Смысл бузить? Разве только, чтобы узнать, как накажут. Кто как, а я не настолько любопытный.
— Продают овец на базаре, а здесь Храм собирает пожертвования, — улыбнулся храмовник. — Лорды Арха решают, под чьё знамя вы пойдёте служить.
— Даю пять рубиновых, — поднял руку доселе молчавший мужчина в зелёном.
— Шесть! — мгновенно перебил его цену синий с рогами.
— Придержите коней, господа, — фыркнул красный. — Шаг в кровавую марку? Не слишком ли круто?
— Ледяную к шести кровавым, — поднял палец любитель жёлтого цвета с причёской-короной. — Уговорил. Растянем веселье.
— Семь рубиновых! — рявкнул басом рогатый.
— Тише, тише, Верхан, — с укоризной посмотрел на синего красный с гребнем. — В славном доме Аль-Фатх мало воинов?
— Нет, Мехмед, — ухмыльнулся рогатый. — Просто у нас много денег.
— У нас тоже немало. Восемь крови.
Зелёный с остроконечным волосяным шлемом на голове презрительно скривил губы.
— Десять! И заканчиваем этот балаган, — с видом хозяина положения пробасил синерогий Верхан. — Несчастные предзы и так уже не рады, что встали на Путь.
— Страх закаляет, — хохотнул красный. — Моему дому нужны смелые воины. Десять крови и пара зелени сверху.
— И забирай, — внезапно согласился рогатый. — Переплачивать глупо. Всего три боевых. Уверен, ничего стоящего.
Похоже, этот Верхан специально подначил соперника, чтобы тот раскошелился. Но есть ещё двое.
— Слишком дорого. Я выбываю, — покачал головой зелёный.
— Десять крови за барана в мешке? — фыркнул жёлтый. — Оно того риска не стоит. Твои.
А и правда, они же покупают — я уже смирился с мыслью, что торгуются эти странные богатеи за нас — не зная, какие именно у нас есть дары. Да и те же: троерост, мастерство в бою, опыт. Может, тут одни слабаки, убегающие от старости?
— Я люблю рисковать, — ухмыльнулся красноволосый Мехмед. — И нам повезёт. По-твоему, почему Высочайший год из года посылает именно меня за свежими предзами? У меня чутьё на таланты. Среди этих, — махнул он на нас, — такой есть. Готов поставить на это ещё столько же крови.
Взгляды архейцев вновь переместились на нас.
— Никак не пойму, — прошептал рядом Сёпа. — В батраки нас или в дружину берут? Что за Путь такой — на разряженных петухов спины гнуть?
Но никто, кроме меня и, может быть, Лима вопросов Сепана не слышал. Подняв глаза, я внезапно наткнулся на пристальный взгляд рогача.
— Не смеши меня, Мехмед, — осклабился синий. — Десять крови. У тебя столько денег нет. Неужели собрался ставить марки Великого дома Эр-Драм?
Внезапно Верхан сделал пару шагов ко мне.
— Да мальчишку просто отец с собой притащил, — посмотрел он на меня сверху вниз. — В первый раз что ли? Когда денег полно, откормить семенами любимое чадо — раз плюнуть.
— Ответишь на ставку? — точно так же подошёл ко мне красный. — Десять крови на то, что у недоростка боевой дар.
— Ты не враг мне, Мехмед, — улыбнулся синий Верхан. — Не хочу, чтобы глава дома отрезал тебе уши. Давай на одну марку.
— На рубиновую? — прищурился «красный гребень».
— Обижаешь. Конечно.
— Лорды свидетели, — кивнул на жёлтого с зелёным Мехмед. — Принимаю.
И тут же обратился ко мне:
— Твой отец среди этих людей, мальчик?
— Нет, — мотнул я головой.
И, секунду поколебавшись, добавил:
— Господин.
Раз уж торги за нас выиграл красный, значит, придётся работать на него или на его родню.
— Как я и думал, — кивнул Мехмед. — И боевой дар у тебя, да?
Я кивнул.
— И ещё пара даров, да?
Какой проницательный дядька.
— Всё верно, господин.
— Ну? —
