чувствую, как бьется пульс в венах, в ушах шумит.
Я ведь множество раз представляла себе подобный момент. Проигрывала в голове, а потом стыдилась собственных мыслей. С другой стороны, никуда не деться, Давид отец моего малыша.
– Чей ребенок? – теперь Байратов сильно хмурит лоб, между бровей появляется глубокий залом.
Догадался? Подсчитывает сроки?
О боже, я не вынесу этого напряжения, я упаду в обморок. В то же время понимаю: отступать некуда. Сама виновата, надо было раньше признаться. Что уж теперь.
Только собираюсь открыть рот и произнести банальное “нам нужно серьезно поговорить”, как слышу пищание Кристины:
– Мой. Иди сюда, мой сладкий пирожок, – забирает у меня Сашу.
– Не знал, что ты стала матерью, – взгляд у Давида мрачный, недоверчивый.
– С чего тебе знать, – отмахивается. – На самолет не опоздаете?
– Ничего себе гостеприимство. Я тебя вроде иначе принимал, – Байратов явно полон решимости довести ситуацию до накала.
И чем больше я нервничаю, отвожу глаза, кусаю губы, тем решительнее Давид. Определенно, никуда не торопится.
– Мне просто ребенка надо уже спать укладывать, – не сдается Крис.
– Думаю, чашка кофе не помешает таким великим планам, – настаивает на своем Байратов.
Скорчив недовольную гримасу, Кристина идет на кухню.
– Есения, забери малыша. Как твоя подруга будет готовить кофе с ребенком на руках? – резонно замечает Давид.
И внимательно смотрит, как снова забираю себе Сашу. У меня руки трясутся от такого пристального внимания.
Притихшая Ира наблюдает за всеми нами молча, явно чувствуя подвох. Я буквально ощущаю повисшее в воздухе любопытство.
Рассаживаемся за столом. Обычно Саша не любит незнакомых людей, может даже заплакать. Но как ни странно, на Давида он смотрит с интересом. Отец и сын разглядывают друг друга, внимательно, изучающе, а у меня от этой картины мурашки по всему телу и огромный ком в горле.
Ира помогает Кристине приготовить чай, накрыть на стол. За которым молчание и напряжение.
– Мне не нужно, я не буду ничего, – говорю Ире.
На самом деле мне необходимо хоть на пару минут уединиться, выдохнуть. Только вот боюсь снова встать на ноги, они совершенно ватные.
– Мы в аэропорт не опоздаем? – пытаюсь отвлечь Давида от разглядывания нашего сына.
– Ты чего так сильно нервничаешь?
– Боюсь летать. Очень.
– Ладно, нам действительно пора.
Встаем из-за стола. Понимаю с отчаянием, что теперь не смогу попрощаться с Сашей как обычно. Дело не в том, что Давид может что-то заподозрить. Скорее всего он уже понял. Просто… Не смогу перед ним.
Значит придется притвориться.
Да и не могу я вот так в лоб, прямо сейчас ему сказать: Познакомься, это твой сын, Александр.
Все произошло слишком внезапно. Слишком остро. На разрыв.
– Спасибо за кофе, Кристина. Красивый у тебя малыш, – говорит Байратов.
– Ага, знаю, – Кристина забирает у меня малыша.
– Нам действительно пора, – бормочу и поднимаюсь, иду к выходу в коридор.
И тут происходит невероятное. Давид делает шаг к Крис, а Саша вдруг тянет к отцу свои ручки. Время будто замирает. Я не могу сделать вдох.
Саша на руках Давида. Хватается за свитер отца, колотит кулачками по его груди. Улыбается ему.
Боже. Мне не вынести этого.
У меня звон в ушах, ноги слабеют. Хватаюсь за стоящую рядом Иру.
– Сколько ему? – хрипло спрашивает Байратов.
– Два года, – быстро находится Крис, убавляя возраст моему сыну.
Давид идет в моем направлении, а я вся сосредоточена на том, чтобы скрыть подкатывающее к горлу рыдание.
– Ладно, иди к маме малыш. Еще увидимся.
И передает ребенка… мне.
А я машинально принимаю.
Давид берет мой чемодан и скрывается за дверью.
Глава 13
Я совершенно оглушенная и потерянная, не понимаю что дальше, даже предполагать боюсь. Просто следую за Давидом, который молчалив и очень мрачен. Спускаемся в лифте. Подходим к машине. Байратов загружает мой чемодан в багажник, кивает мне, чтобы садилась. Трусливо забираюсь на заднее сидение.
В дороге молчим. Я лихорадочно ищу как оправдаться, но уже ясно – попалась. Врать дальше не имеет смысла. Все. Правда вырвалась наружу.
Почему Давид молчит? Не хочет ребенка? Злится, что родила? Мне уже черти что начинает лезть в голову.
Скорость у нас приличная, так что я даже пискнуть боюсь. Только бы в сохранности добраться. А уж там... Придется обнажить душу.
Никакого ожидания в аэропорту, у нас места бизнес-класса, сразу поднимаемся на борт, очень быстрая регистрация.
– Вам принести что-нибудь? – как только занимаем свои места в белоснежно-кремовом салоне, от роскоши которого буквально дух захватывает, к нам подходит стюардесса.
– Нет, просто воды, пожалуйста, – говорю слабым голосом.
– Представляю, как тебе сейчас страшно, – неожиданно хмуро цедит Байратов. – Или наоборот, наслаждаешься?
Его взгляд полон арктического холода.
– О чем ты?
– Это ведь твой ребенок. Точнее, наш. Ты украла у меня сына, Есения?
Итак, началось. Сейчас он будет обвинять меня во всех смертных грехах.
– Ты говорил, что не можешь иметь детей, – шепчу с болью.
В ответ получаю такой бешеный взгляд, словно Байратов готов убить меня. Или, как минимум, ударить. Его руки сжимаются в кулаки. Я же, наоборот, вздергиваю подбородок кверху. Готовая ко всему. Прежде всего – как волчица защищать своего сына!
– Думаешь, я тебе наврал?
– Давид, я не хочу мучить ни тебя, ни себя. Нас поженили насильно, мы с тобой попали в ужасно сложную ситуацию. Каждый из нас выживал как мог. Давай не будем обвинять друг друга...
– Ты мне скажешь или нет?!
Так рявкнул, что подскочила на сидении, испуганная и дрожащая. Показалось, что точно ударит. Но он лишь выругался грязно.
– Да, я родила от тебя, – признаюсь, содрогаясь от тягостных воспоминаний. – Ты не можешь обвинять меня! Вспомни, сколько ты мне всего наговорил! Что не можешь иметь детей. Более того, не хочешь!
– Думаешь, я тебе врал? Кто в здравом уме придумает о себе такое? Неважно, что я говорил, Есения. Когда ты узнала, что беременна, должна была ко мне прийти!
– Зачем? И нет, я ничего не должна тебе!
Он даже мысли не допускает, что это не его ребенок. Что я могла во время нашего фиктивного брака встретить другого мужчину. Если бы Давид озвучил такие предположения, может быть
