бойцы КНА сдерживают вражеский самолет. Несмотря на то что янки были заклятыми врагами корейского народа почти столетие, я впервые увидел их лицом к лицу. Он не был похож на человека - по крайней мере, на того, кого я когда-либо видел. Более того, он был похож на загнанного в угол волка, вытаращившего глубоко посаженные глаза и дрожащего от страха.
Я чувствовал, как в толпе нарастает возмущение. Они подбирали камешки и приближались к ублюдку-янки. "Посмотрите на него!" сказал я. "Посмотрите, как он напуган! Сколько бы этих грубиянов ни нападало на нас, нам не нужно их бояться. Мы должны бить их палкой, и без всякой пощады. Уберите его с глаз моих!"
Когда люди уводили убийцу, я понял, какую победу одержал генерал над свободолюбивыми народами всего мира. План американцев по завоеванию мирового господства во многом основывался на их образе непобедимости. Они часто хвастались, что могут завоевать любую страну в любое время, поэтому любое сопротивление будет бессмысленным. Теперь, менее чем через десять лет после "победы" во Второй мировой войне и начала "американского века", империалисты США открыто столкнулись с поражением на маленьком Корейском полуострове. Американская непобедимость была разоблачена: Пропаганда. Миф. Ложь.
По мере приближения 1951 года империалисты США все больше понимали, что Северная Корея навсегда вышла из-под их контроля, и, соответственно, изменили свои планы. Так называемая "лучшая армия в мире" решила заняться тем, что у нее действительно получалось лучше всего: убивать как можно больше людей. Омар Брэдли, самый первый американский председатель Объединенного комитета начальников штабов, сказал об этом четко: "Цель в Корее - максимальные потери".
Подобно странам "оси" во Второй мировой войне, янки теперь объединились с япошками, чтобы разработать план варварской войны. Япония из побежденной страны превратилась в базу снабжения для микробной войны, поскольку японцы передали американцам свои разработки биологического оружия. Корея больше не была полем боя - теперь она была испытательным полигоном, возможностью для американских империалистов проводить военные эксперименты на реальных людях.
Я услышал эту новость, и даже мне было трудно в это поверить. Несмотря на все, что сделали американцы, несмотря на то, что я видел одного из этих зверей во плоти, я все равно не думал, что они способны на такую жестокость. Но они не только были способны, но и преуспели в этом. Начиная с ноября 1951 года американцы начали насылать на Корею чуму. Ночью самолеты B-29 сбрасывали бомбы с микробами на северо-восточные и северо-западные районы Кореи. Эти бомбы были до предела наполнены насекомыми: мухами, блохами, клопами, комарами, вшами, жуками и кузнечиками. Сами насекомые были заражены такими болезнями, как холера, тиф и бубонная чума. Распространялись страшные эпидемии. Люди заболевали лихорадкой, которая приводила к сильным болям, а затем неизбежно к смерти.
Микробная война поражает всех без разбора, поэтому она так строго запрещена международным правом. У каждого жителя севера теперь не было другого выхода, кроме как принять участие в войне. Чтобы справиться с микробной войной, было развернуто мощное массовое движение. Вновь возведенные наблюдательные пункты обнаруживали падающие ядовитые бомбы, которые затем быстро уничтожались. Заболевания вскоре были сведены к минимуму, и американцы снова оказались в проигрыше.
В последней попытке стереть Корею с лица земли американцы прибегли к насыщенным бомбардировкам. Гнусные американские убийцы уничтожали заводы, школы, театры и жилые дома. Беспомощный, я наблюдал, как улицы превращаются в груды пепла. Янки изо всех сил старались полностью сравнять с землей гористую местность, которая была Северной Кореей. "Когда я вырасту, - кричал я самолетам, - я заставлю вас заплатить в тысячу раз больше за кровь, пролитую нашим народом!"
И снова блестящее командование генерала Ким Ир Сена спасло положение. Те самые B-29, которые бомбили Японию, один за другим были сбиты в Корее корейцами, использовавшими корейскую тактику. Американские самолеты сбивали не советские пушки, а корейские зенитки, состоящие из винтовок, установленных на тележных колесах. Американские военные корабли были потоплены не китайскими военными судами, а небольшими торпедными катерами КНА. От артиллерийских обстрелов корейский народ защищало не высокотехнологичное иностранное оружие, а бомбоубежища и туннели - то есть сама корейская земля. Именно тактика чучхе отразила беспрецедентный штурм, и только тактика чучхе могла это сделать.
Все говорили только о будущем Кореи, о том, удастся ли что-то спасти, даже если будет объявлена победа. Хотя мне было всего десять лет, я понимал, что есть нечто крайне важное, о чем никто не задумывается: здоровье и благополучие генерала Ким Ир Сена. Я знал, что он, должно быть, почти не спит. Я знала, что каждая потерянная корейская жизнь для него - как потеря ребенка. Я знала, что должна пойти по стопам матери, повидаться с ним и позаботиться о нем, но просто не могла.
В начале 1952 года я понял, что 15 апреля генералу исполняется сорок лет. И хотя к тому времени мы были уже почти два года в разлуке, я знал, что в этот день он не будет думать о себе. То, что должно было стать главным национальным праздником, пройдет мимо под тучами войны. Я собрал художественный кружок своей школы и убедил их, что мы должны устроить красочное представление в честь этого благословенного дня. Несмотря на тяжелые обстоятельства, в которых оказалась наша страна, другие ученики тоже хотели как можно лучше отметить это событие. Они хотели петь песни и танцевать, а не слушать взрывы бомб и прятаться от опасности.
Мы немедленно приступили к репетициям, разные группы отрабатывали свои роли где и когда у них было время. Однажды днем я проходила мимо одного из классов и услышала, как девочка репетирует свое стихотворение. Я хорошо знала это стихотворение, так как оно было популярно в то время. "Где ты, моя милая?" рассказывало о матери, тоскующей по своей дочери, которая сражалась где-то на фронте. В названии говорилось о том, что мать взывает к своей дочери, чтобы она вернулась домой живой и невредимой.
Я замерла на месте, кулаки дрожали. Я ворвался в комнату, напугав девушку. "Какая корейская мать рвет на груди грудь, оплакивая свою дочь, ушедшую на фронт?" крикнула я.
"Что?" - ответила девушка. Она не понимала, о чем я говорю.
"Наши матери посылают своих сыновей и дочерей на войну, чтобы победить врага. Они говорят своим детям, чтобы они разгромили янки и вернулись домой героями. Мамы сражающихся корейцев не слабеют от беспокойства". Знаете ли вы, где я впервые услышал это стихотворение?
"Не знаю", - призналась девушка, склонив голову.
"На прошлый Новый год кто-то прочитал его на увеселительном
