помочь.
Лев говорил, глядя женщине в глаза, и радовался, что начал разговор именно так, а не стал разыгрывать из себя бизнесмена. Он не ошибся в человеке, и это было приятно.
– Господи, да вы меня уже напугали! – Глаза Полторашевской стали еще больше, хотя особого страха Гуров в них не увидел. – Что случилось? У меня какие-то проблемы? Или у кого-то из моих партнеров?
– Мы так сильно запутаемся, если начнем говорить оба сразу, – улыбнулся Лев. – Давайте, я сначала вам задам несколько вопросов, а потом отвечу на ваши. Хорошо? Скажите, вы знакомы со Светланой Моревой?
– Светка? Что с ней? – Марина даже приподнялась из кресла и всем телом подалась вперед. Теперь в ее глазах появилась неподдельная тревога.
– Я очень вас прошу, ответьте сначала на мой вопрос, – настойчиво проговорил Лев.
– Это моя одноклассница. Точнее, мы учились вместе только в младших классах, а потом Света переехала с семьей в другой город. Мы были подружками в детстве, нас многое связывало, мы были с ней очень похожи. А потом взрослая жизнь, как-то потерялись. И так же случайно нашлись. Точнее, я разыскала Светлану, когда мы собирали встречу выпускников. Но она была какая-то странная, я даже подумала, что она мне не рада, все забыла. Если честно, то я немного обиделась. – Голос Марины вдруг сорвался, и она в порыве волнения едва не схватила Гурова за руку. – Да скажите же, в конце концов, что с Моревой!
– Сейчас все уже хорошо, не беспокойтесь. – Лев попытался говорить спокойно, уверенно. – Вы правильно поняли, со Светланой Моревой не все было в полном порядке, и она с вами себя вела так по другой причине. Эту причину и я пытаюсь выяснить, причину, которая заставила вашу школьную подругу попытаться покончить с собой.
– Господи… да что же с ней? – прижала ладонь к губам Полторашевская.
– Не знаю, – покачал головой Лев. – Это я и пытаюсь выяснить. Вот даже к вам приехал из Усть-Владимирова. В ее телефоне был ваш номер, вы ей звонили очень часто, а потом перестали. Я решил, что вы что-то знаете, в курсе ее проблем. Света вам что-то говорила, жаловалась?
Полторашевская только мотнула головой, а в ее глазах мелькнула влага. Женщина опустила лицо, порылась в сумочке в поисках салфетки. Наконец она заговорила:
– Она мне так и не сказала ничего. Сначала мне показалось, что Светлана была мне рада. А потом как-то тон нашего общения становился все более отстраненным. Я решила, что ей не до меня, не до одноклассников. Она ведь так и не приехала на встречу.
– И вы не имеете представления, что с ней происходило?
– Я думала, что из-за отца, но он погиб лет восемь назад. Нет, я так и не поняла причины.
– Скажите, Марина, а какой была ваша подруга? – неожиданно спросил Гуров.
– Какой… – грустно повторила его вопрос женщина. – Между Светланой-школьницей и Светланой нынешней очень большая разница. Это два разных человека. Что-то ее сильно изменило. До неузнаваемости. Она стала чужая. Были моменты, когда я думала, что ошиблась и со мной разговаривает совсем другой человек – однофамилица. Глупости, конечно, это была все та же Светка Морева, она ведь помнила все, но она… стала другой. Другое стало важным в ее жизни. А в школе Света была заводной, энергичной, неунывающей. Она не терпела никакого насилия над своей личностью. И учителя понимали это, никогда не давили на нее, ее стимулировали к учебе и внеклассным мероприятиям, иначе с ней было не справиться. И одноклассники быстро понимали, что требовать от Светки ничего нельзя. Она сама должна была согласиться, захотеть сделать это. Она загоралась быстро, если это ей нравилось, и заводила других. Около нее всегда было шумно, а я была ее лучшей подругой. Не знаю почему, давно это было. Целую жизнь назад, как я теперь понимаю.
– Целую жизнь, это вы точно сказали, – вздохнул Гуров. – Светлана Морева сейчас в коме. Если она выживет, это будет для нее новая жизнь.
– Жутко как! Скажите, Лев Иванович, я могу что-то для нее сделать?
– У нее есть все, что нужно для выздоровления. Сделать вы можете для меня – помочь разобраться во всем. Алексей Морев был моим коллегой, он погиб на боевом посту. И мой долг – расследовать все, что привело его дочь к такому страшному решению. Пожалуйста, если вы вспомните еще что-то, какую-то мелочь, незначительные подробности, вы мне сразу позвоните, сообщите по электронной почте, эсэмэску пришлите. Любым способом сообщите! Я не знаю, что может помочь, но знаю, что в этом деле важно все.
– Хорошо, я обязательно вам сообщу, – заверила Полторашевская.
– Может, кто-то из ваших одноклассников что-то знает, может, она еще с кем-то общалась. Вам проще с ними поговорить, выяснить это. Вокруг все до идиотизма просто, ее просто любимый мужчина бросил, а мы нагородили себе философские причины.
– Может, и так, – кивнула Марина Валентиновна, внимательно глядя в глаза сыщику. – Был момент, мне показалось, что Светлану как будто передернуло от одного упоминания о мужчинах. Может, правда на личном фронте у нее что-то случилось?
– Ну-ка, подробнее!
– Это была просто шутка, точнее, попытка свести все к шутке, очень уж напряженный разговор был у нас. Как-то в телефонном разговоре я сказала ей, что пусть она приезжает, отвлечется от своих следственных дел, посмотрит на нормальных мужиков, а не на уголовников. Многие в нее были влюблены еще со школы. А она так странно отреагировала.
– Как?
– Как будто ее передернуло, с отвращением каким-то. Мне так показалось. Кстати, мне кажется, что это как раз и был наш последний разговор. Она то трубку не брала, то номер был недоступен. Я и перестала набирать ее. А оно вон как…
Когда Гуров вернулся в Усть-Владимиров, на электронной почте его уже ждало сообщение от Крячко. Приняв в своем номере душ, Лев прямо в полотенце уселся за стол и открыл ноутбук. Его ждала справка о личности абонента Базанова, звонившего Моревой. Его звонки прекратились тоже около двух месяцев назад. Судя по распечатке от сотового оператора, Базанов сначала звонил Моревой редко, потом очень часто, затем Морева перестала отвечать на его звонки, а он перестал ее набирать.
