задела самого командира роты.
За гребень он зашел последним, получив пулю в надежную пластину бронежилета, и уже там отдал новую команду:
– Все по своим окопам! Разобрались! Быстро! Беглый обстрел нижних бандитов. Котенков!
Лейтенант отозвался выстрелом из миномета. Корректировщик, как слышал командир разведывательной роты, уже обрисовал ему ситуацию, сложившуюся на поле боя, подсказал, в какой квадрат следует стрелять.
Первая мина легла чуть в стороне, вторая попала в самую гущу боевиков. Однако банда уже отступала. Она огрызалась длинными и неприцельными очередями, получала в ответ короткие, точные и пятилась назад. При второй атаке победа спецназовцев была еще более полной, чем при первой. По крайней мере, теперь не было даже малейшей угрозы прорыва банды. Этого удалось не допустить.
– Командиры взводов, доложить о потерях.
– У меня трое «трехсотых», – торопливо, словно куда-то опаздывал, доложил командир четвертого взвода лейтенант Шапкин. – Один тяжелый. Двое остались в строю. Тяжелому требуется вертолет для эвакуации. Нужна операция.
– Нет сейчас вертолета. Разве что какой-то маленький попрошу. Может, и выделят, – сердито ответил старший лейтенант Собакин, злясь на самого себя из-за невозможности эвакуировать раненых.
Он, командир роты, был обязан заботиться в первую очередь о солдатах и только потом думать о своей головной боли. А взрыв эмоций вызвал новый приступ, подступивший не постепенно, а попросту обрушившийся на него словно камень с вершины хребта. Ему захотелось бросить на землю оружие, обхватить голову сильными ладонями, упасть на колени и заорать дико, во все горло.
– Старлей, ко мне вертолет с огневым взводом прилетел. Второй рейс делал. Доставил боекомплект. Сейчас минометчики выгружают. На обратный путь можно будет его твоими ранеными загрузить. У меня своих нет, – вмешался в разговор майор Феофилактов.
– Спасибо, товарищ майор. Мы не откажемся. Остальные командиры, жду доклада.
Для страданий времени старшему лейтенанту отпущено не было. Ему необходимо было заниматься своим делом.
– У меня ни раненых, ни убитых, – сообщил командир саперного взвода.
– А ведь твои ребята рядом со мной были, – сказал командир роты. – В первых рядах рубились.
– Они у меня вообще молодцы!
– Взвод связи?.. – чувствуя неладное, спросил Собакин.
– Старший сержант Зябликов! Я принял на себя командование взводом. У нас двое «двухсотых», в том числе и командир. Ему пуля в глаз попала. Рядовому Ухову – в горло. Пробила сонную артерию. И трое «трехсотых». Все ранения пулевые, полостные. Требуют эвакуации и операции.
– Понял, – мрачно ответил старший лейтенант, понимая, что для такого маленького под-разделения потери огромные. – Связистам присоединиться к первому взводу. Саня, принимай их под свое командование, – сразу начал Собакин вынужденное переформатирование роты.
– Понял, командир, – отозвался старший лейтенант Корытин. – Серегу жалко. Но теперь уже ничего не поделаешь. Все под богом ходим.
Командир взвода связи лейтенант Сережа Колмогоров, погибший несколько минут назад, был соседом Собакина по дому, рассчитанному на две квартиры. В одной располагался старший лейтенант с женой и дочерью. В соседней, за стеной, жил командир взвода связи тоже с женой и дочерью.
Как-то они воспримут смерть мужа и отца? Соседская девочка только на один год старше дочери самого Виктора Алексеевича, ее закадычная подруга. Но все равно еще человек не взрослый. Она не очень, должно быть, в состоянии понять, что такое остаться без отца. Но мать-то должна хорошо представлять себе, как трудно ей будет одной растить дочь.
– Старлей, ты где? Чего молчишь? – напомнил о себе майор Феофилактов.
– Извините, товарищ майор, задумался о бренности жизни. У меня командир взвода связи погиб.
– Я слышал.
– Лейтенант Колмогоров был моим соседом. Через стену жил. Жены наши дружат, дочери тоже. А теперь его нет.
– Все мы под богом ходим, как тебе только что Корытин сказал. Сегодня он, а завтра мы, если до следующего дня доживем. Никто не застрахован.
– Так-то оно так. Так что вы хотели мне рассказать, товарищ майор?
– Как переключиться на индивидуальную связь?
– Первая и, одновременно, третья кнопка. Двойное нажатие. Хотя достаточно будет одному из нас это сделать. Я уже переключаю вас.
– Понятно. Значит, нас теперь никто не слышит?
– В роте – никто. Надеюсь, противник тоже не обладает таким слухом.
– Это хорошо. А сведения у меня довольно интересные. По крайней мере, заставляют задуматься. Тут есть над чем поразмышлять.
– Понятно, товарищ майор. Я уже перешел на индивидуалку, можете говорить без стеснения. Вас никто не слышит. Но лучше пока отключитесь от связи. Я сейчас вас сам вызову. Это еще одна хитрость.
Виктор Алексеевич переключился на индивидуальную связь и через свой планшетник вызвал майора Феофилактова. Тот этого ждал и отозвался сразу.
– Это только двойная подстраховка. Я вас потом научу. Говорите смело, – произнес командир разведывательной роты.
– Тут, старлей, наш разведотдел, оказывается, сильно интересовался этой бандой. Агентура, работающая в Грузии, смогла отследить часть пути бандитов по территории этого соседнего государства. Получается абсолютно непонятная картина. Можно было бы прямо идти, как до этого они пересекли Турцию. Но такой путь к границе эмира боевиков по какой-то причине не устраивал. Сначала банда подалась в горы, потом двинулась в обратном направлении и только после уже вышла на границу с Дагестаном. По времени, проведенному в горах, и по направлению дорог, которые там являются просто горными тропами, можно примерно определить территорию, которую бандиты могли охватить своим посещением. Оказывается, что там только два села, в которых живут люди. Еще одно давно заброшено, туда наезжают только дачники. Однако дачный сезон уже давно закончился, а новый еще не начался даже в Грузии. Там пока, как осведомители говорят, никого нет. Но два населены. Одно село чисто грузинское, там хевсуры живут. Во втором обитают кистинцы. В обоих там у нашего разведотдела есть осведомители. Однако они банду не видели и даже не слышали о ней. А ведь две тысячи человек просто так, тихо, без звука мимо не пройдут. Их обязательно кто-то заметил бы. Да и накормить такую ораву надо. У горных народов гостеприимство в крови. Они лучше сами потом будут неделю голодать вместе с детьми, но путникам отдадут последнее и не скажут им об этом. Таков закон гор. Я сам не раз с ним встречался. Хорошо знаю, о чем говорю.
– Я разве спорю, товарищ майор. Просто хотелось бы услышать, куда же банда ходила.
– Согласно спутниковой карте, в тех местах люди живут еще только в одном месте, куда посторонних не пускают. Там на тропах, прямо посреди гор, стоят грузинские и какие-то иностранные блокпосты. Вся банда, наверное, туда и не ходила. Остановилась, думается, где-то на склоне и спать залегла. Только избранные прошли. Согласно данным
