Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
же. Шёл-ко-вый. Этим языком он слизал ее и так весьма условную девичью скромность.
Повела плечами, спуская на пол пальто. Дёрнула вверх его рубашку, вытаскивая из-под ремня. И ладонями под нее. Провела вверх под его довольный и шумный выдох.
– Где второй галстук, Тихон?
– Тут! – Он потянул ее руку обратно вниз. Однако. Щедро одарила природа Тихона Тихого. Всесторонне щедро.
– Ты же говорил, что он под рубашкой? – Варя еще не решила, что делать с вручённым в ее руки сокровищем. Пока просто наслаждалась ощутимой увесистостью и твёрдостью под тонкой, слегка колючей шерстяной тканью.
– Ну, я же не мог тебе сразу с порога про штаны сказать, – хохотнул Тин, плотнее вжимаясь в ее ладонь.
– Какой воспитанный мальчик, – мурлыкнула Варя.
– Совсем невоспитанный, – ответно мурлыкнул он.
– Как-то плохо висит твой второй галстук, – Варвара так и не решалась пока шевельнуть пальцами.
– А он и не должен висеть, – Тихон сжал ее руку. – Не отвлекайся. Действуй.
Вот тут она вдруг чётко поняла, что у Тихого включилась определенная программа. Сценарий. Как всё должно произойти. И в этом сценарии у нее определенная роль – она что-то должна делать сама. И выбора у Вари особого нет. Соскочить с темы уже не получится. Не девочка ведь, знала куда и зачем шла.
Она подавила запоздавшую панику. Отставить. Сама хотела для здоровья. Получай. А потом ее снова поцеловали. Шёлковым языком. И мужские пальцы сжались сильнее, подталкивая к действиям. Ну и ладно.
Понеслось.
Он откатился от нее вбок, рухнул рядом. Туго спружинил матрас, слегка подбросил Варю. Раздался шумный выдох.
– Охренеть… Классно потрахались.
Не то слово как. Главное, проглотить первые двадцать матерных слов.
– И чего я раньше мимо рыжих проходил? Вот дурак я. Если бы я знал, что вы такие горячие…
Мы. Да. Мы. Нас много.
Только любимый брат Коля доводил Варю до такого состояния. Тогда хотелось схватить что под руку подвернётся потяжелее и огреть по башке. Со всей силы. Со всей дури.
И так стало тошно и душно. Душно невозможно, хотя лежит голая и тело уже покрылось мурашками оттого, что другое тело, тяжёлое и горячее, не прижимается больше. Но давит что-то, душит. Уходить надо, и чем скорее, тем лучше.
Варвара резко поднялась с кровати.
– За какао собралась? – с ленивым смешком спросил из темноты Тин. – Если ты пить, на мою долю из холодильника минералки захвати.
К чёрту какао!
– Нет, не пить.
Нащупала ногой на полу свои вещи. Ага, вот, кажется, бюстгальтер. Вишнёвый пуш-ап. Дура. Идиотка.
– А-а-а… Ясно. Туалет – левая дверь.
– Спасибо, – сказала она, натягивая белье. И хорошо, что в комнате темно, и деталей этого торопливого одевания не видно. А даже если бы было видно – уже плевать. – Мне в другую дверь.
– Варя… – Тихон сел на кровати. – Ты чего? Ты куда собралась?
– Домой.
– Зачем домой? – Он сел ровнее. – Еще только первый период закончился. Только-только разогрелись, размялись. Сейчас повторим.
Охренеть как размялись.
– Мне завтра рано на работу, – ответила Варя, протискивая руки в рукава платья. Чёрт, задом наперёд! – У меня проверка завтра, дел куча. Надо выспаться.
– Завтра суббота.
– У меня бывают рабочие субботы. – Чёрт с ними, с чулками. Останутся Тихому на память!
– Варя, что не так? – Тихон откинул простыню, собираясь встать.
– Всё так. Всё отлично. Классно потрахались, – Варя наклонилась и невесомо коснулась его скулы губами. Молодец, собралась! – Не провожай, поймаю такси.
Дверь грохнула диссонансом лёгкому поцелую. Тин откинулся на спинку кровати. Что же ты такая сложная, рыжуля? Сложная, замороченная, капризная? Но сладкая… прямо очень сладкая. Такая сладкая, что он заснул без обезболивающего, несмотря на снова занывшее на дождь плечо.
Действие шестое
Героиня печёт пирожки. Герой их ест.
Из авторской суфлёрской будки, смущённо: «Не, я понимаю, конечно, что в нормальном театре такого на сцене не показывают, но…» В ответ зрительный зал затихает, перестаёт шелестеть веерами и шуршать фантиками конфет.
Он протянул руку, не отрывая взгляда от ноутбука. Лишь в последний момент посмотрел на экран телефона. И замер.
Он никогда не звонил по этому номеру. И с этого номера ему тоже никогда раньше не звонили. И оказался этот номер в телефонной книге его мобильного после того, как бумажка, на которой номер был записан, перекочевала несколько раз из одной пары брюк в другую. Потом в нагрудный карман рубашки. Потом в джинсы. А потом Тихон сдался и переписал этот номер с маленького кусочка бумаги в клетку, который почти насильно вручила ему мать, в телефон. Раз уж так и не собрался с духом выбросить. И теперь смотрел на цифры и четыре буквы на экране. Отец.
Я помню, что у тебя сегодня день рождения.
Я всё помню.
А телефон всё звонил и звонил. А молодой русоволосый мужчина за рабочим столом, заваленном бумагами, всё смотрел на звонящий телефон и никак не мог решиться. Но потом всё же двинул пальцем по сенсорному экрану. То ли потому, что палец дрожал, то ли по иной причине, но сенсор не сработал. А телефон перестал звонить.
Тихон какое-то время еще смотрел на фаблет в своей руке. Словно гипнотизируя. Чтобы тот снова зазвонил. А потом резко отложил телефон в сторону и уткнулся в монитор. Сам перезванивать не будет. Больно надо.
А на расстоянии примерно в сотню километров, в подмосковной и патриархальной Коломне немолодой седой мужчина смотрел на свою простенькую «нокию». Надо набрать еще раз. Может, не слышал. Может, за рулём. Да мало ли что. Но так и не смог нажать на кнопку вызова.
Трусость – не грех. Но постыдная слабость – для мужчины в особенности. А сейчас Аристарх Тихий именно струсил. Что сказать, если там, на том конце, все-таки возьмут трубку?
Нет, он знал, что сказать. Точно знал. Но как же трудно эти слова произнести.
Прости меня, сын.
Неделя пролетела как один день. И вот снова суббота. А неделю назад, предыдущим субботним утром Варя убрала под тканевый чехол вишнёвое платье, задвинула подальше в шкаф лаковые лодочки. Все задвинула подальше. И после этого у Варвары словно завод какой-то включился, как в механической игрушке. Не сидела на месте ни секунды. Все выходные промоталась по гостям – родители, брат, подруга. А потом – понедельник, работа. Джинсы, свитер, на смену кроссовкам пришли зимние ботинки, на смену куртке – пуховик. В Москве резко похолодало и выпал первый снег.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
