class="p1">Войну, которую начала его любимая стихия — вода.
Ему чертовски не хватало Джоан. Телесной близости между ними не было и по вполне очевидным причинам. Они знали друг друга слишком давно. Просто им обоим ЭТО было не нужно. Будь иначе, они бы переспали ещё подростками. Он любил её всем сердцем. Взаимно. Как могут любить только друзья.
Нет, Джо была ему боевой подругой. Человеком, на которого можно было положиться. Потому смириться с её потерей было больно и… невозможно.
Часто, перечитывая сказки, что мы любили в детстве, обнаруживаем новые, до того незаметные смыслы.
У Роба Макдауэлла была как раз одна такая сказка в книге с подклеенным корешком. Называлась она «Королева Морских Чертей». Написала её какая-то старушка, жившая в рыбацкой хижине на другом берегу Тихого Океана. И звучала она так:
«Давным-давно жила Королева. Муж её, Земной Король, скоро умер, не оставив ей ребёнка. Молодая Королева любила супруга всем сердцем. Тело его положили в деревянную ладью и сплавили по реке к морю. Королева была безутешна. Она плакала тринадцать дней и двенадцать ночей, отказывалась брать с подносов яства, привезённые со всех семи морей, чтобы её утешить. Ничто не было в силах унять её чёрной скорби.
Когда же и на тринадцатую ночь королева продолжила свой погребальный плач, ей явился Призрак Моря. Он сказал скорбящей вдове, что муж её жив, но не на земле, а ниже, что за праведную жизнь он на троне снова снова и ныне Король Морей ему имя. А по жене своей тоскует и только её и ждёт и кабы не вода, соль слёз изъела бы его прекрасное лицо. Ныне власть его над морем и под морем, но не дарует она ему утешения.
Королева, обрадованная, последовала за Призраком до самого берега. Спустившись, никем, она коснулась ногами пенной морской бороды и вошла в чёрные воды, навсегда в них исчезнув.
Наутро подданные её, поражённые внезапным исчезновением госпожи, пустились в поиски и не прекращали их три недели, но, не добившись результата, всплакнули, установили ей посмертный монумент, провели панихиду и навсегда простились с ней.
В Морском же Царстве Королеву ждал трон. Но Дух Моря слукавил, назвав Короля новым хозяином морей. Вместо живого Короля её встретил покрытый тиною скелет. Недвижимый и холодный. Призрак на законные упрёки Королевы ответил, что муж её пока не упокоен и душу его терзают черви. И лишь у неё одной, живой обладательнице голубой крови, есть власть спасти супруга. Для этого должна она взойти на трон как Королева Морей и править ими, Морскими Тварями, под водой и над водой. И должна она принимать во дворце своём всех утопленников и тех, чьи тела прибыли сюда на погребальных лодках. Должна она провожать их в загробную жизнь. А если она однажды выйти на берег, так тут же превратится в морскую пену.
Желая спасти мужа от жуткой участи, Королева простила Духу Моря обман и взошла на трон. Рыбы, змеи и Морские Черти возложили ей тёмную корону, покрытую голубыми огоньками, и стали звать её Королевой Морских Чертей. Стала она править над морем и под морем. Мужа своего она проводила в далёкий путь. И принимала каждого утопленника и утопленницу, как дорогих и желанных гостей. И по сей дель окна замка её морское дно освещают.»
Именное полотенце, подаренное крёстной ещё в роддоме, лежало и ждало своей очереди. Будь Роб ребёнком, он охотно бы поверил в то, что Джоанн не просто унёс бурлящий поток, но что жива она и всего лишь гостит у Морской Королевы. Уж он нашел бы способ ворваться в её залы и унести с собой подругу — прочь от смерти.
Не такой участи она заслуживала.
Острая, как заноза, боль уколола Роба в грудь.
Это только сказка…
Захлопнув книгу, он ушёл в душ. Глупо было думать, что эту боль можно просто смыть водой.
Покончив со вторым пунктом, поднялся на палубу за капитанский столик. Раскрыв дневник, он занёс стальную ручку над кремовыми страницами. Что писать? «Лучший аквалангист оказался слабее воды», «первые полгода без Джоан»?
— Ты был бессилен что-то изменить.
Просидев так час, он не смог выдавить из себя ни слова. Впервые за всю жизнь.
***
Иногда долгая память — хуже, чем сифилис. Когда случается трагедия, приятные воспоминания впиваются ядовитыми ножами в душу. И от осознания, что так никогда больше не будет, сводит скулы.
На второй день мучений, чтобы сбавить одиночетво, Роб пригласил пару знакомых. Они расчехлили на троих ящик пива, до вечера играли в покер, а затем повалились спать. Но это не помогло. Он один из них глаз не сомкнул. И наутро встал раньше всех. Головная боль рвала и метала. От общества этих двоих было тошно. Заварив чай покрепче, Роб понял, что устал от шума волн, ветра и людских голосов. Его снова потянуло на дно, в самое сердце тишины. Тёртые карты. Полые бильярдные шары. Пьяные рожи. Ну их! Рыбы не мычат и не пышат перегаром.
Тихо собрался и уже в 9:40 он бегал пальцами по дну в поисках чего-нибудь интересного. Чужие люди наверху добивали остатки пива, закинув удочки, и изредка поглядывали на верёвку, с другой стороны закреплённой на поясе Роба.
Прогулка обещала быть долгой.
Провозившись внизу самые прохладные летние часы Роб несколько раз сменял баллон. Первый, второй, третий… Время летело. На дне он чувствовал себя как дома. Он переворачивал ракушки, заигрывал с осьминогами, цеплялся руками за дно, зарываясь пальцами в песок и ловя всем телом лёгкое течение. Дно успокаивало. Никаких красных рож. Только лёгкое приятное мерцание света на песке.
В поисках чего-нибудь интересного Роб забрёл к паре валунов высотой в три его собственных роста. При хорошей погоде их можно было даже разглядеть с яхты. Один из них подпирал другой, так что можно было слышать лёгкий треск от их прикосновений, когда океан наступал и отступал от них. Протиснувшись через каменную арку, он огляделся. На глаза ему попалось странное тёмное пятно. Вернувшись через арку, он проплыл в направлении чёрной кляксы. Вскоре удалось разобрать в ней засыпанную песком пещеру.
Опершись о камни, ныряльщик Роб принялся ощупывать края проёма. Вдруг его нога соскользнула и ушла в песок. Где-то там внутри скопился воздух и теперь под ним раскрыли свою пасть, утягивая его всё глубже, ПОДВОДНЫЕ ЗЫБУЧИЕ ПЕСКИ!
Лёгкий толчок течения качнул Роба, немного освободив его ногу, но, вернув назад, погрузил его с новой силой. Теперь увязла и
