Потом, на трассах стоят. Уже вроде нигде такого не осталось, только тут, да? Дальняков грабит, да? – Тагир стал загибать пальцы. – Автобусы рейсовые – все снимает с пассажиров, даже сережки у женщин. Игровые салоны, казино наше – это все его. Потом, что он, в этого играет – в дона мафии. Кто с зоны – а тут зона-то неподалеку – откинулся, он же своих чапаевцев подсылает. Босяк только вышел, а тут – раз! – его встречают. Что, мол, друг? Прям по имени. Они же все уже знают. Есть куда идти? Тот: не знаю. А пошли к нам работать. Дела делать. Ну, самые разбойники и идут к нему.
– А к вам кто идет?
– Ко мне?
Багиров округлил от удивления глаза. Ни дать ни взять – чистейшей души человек, благодетель сирых и убогих.
– Простые люди, разных национальностей. Русских тоже полно, кстати. Кто работы не боится. Я же человек простой, доверчивый. Сам из работяг, и родители – декхане. Я все сразу устраиваю. Кого куда. Кого маляром, кого штукатуром. Мои-то работу любят. Не то что местные. Они только менеджерами хотят. Чтоб не делать ничего. Или в охране вон, как у Лося. Или вот случай недавно был. Вы у Лосева как-нибудь про семью учителей спросите. Я и фамилию вам скажу – Синицыны.
– Так. А что это за учителя?
– О, Тагир вам расскажет! Тагир врать не будет. Это ваши губошлепики, уж извините, ничего не знают. А я расскажу.
Руководитель среднеазиатской общины устроился поудобнее и заговорил негромко, будто поверяя неведомую тайну. Акцент у него пропал совершенно, будто и не было никогда, зато взгляд стал липким и неприятным, словно он себе все подробности рассказа своего визуализировал и ждал, что его слушатель будет делать то же самое.
– Приехали сюда год назад молодые ребятишки – семейная пара. Да? Только после института педагогического оба. Он физрук молодой, она по рисованию. В школе у нас места были вакантные – они прознали как-то и приехали. А дело было в мае еще, то есть им надо было сентября дождаться, чтоб на работу выйти. Снимали домик у бабки какой-то, а парнишка-то на машине был, на «шахе» старенькой. И вот поехали они с женой на речку, а там кортеж Лосева. Лосевские по встречке поперли, ну и врезались. И «шаха» эта разбилась сильно, а «мерс» лосевский – вообще вдребезги. Ну, ребята вышли, а те сразу – прыг на них. Парня тут же в кровь порвали. Ну, все, типа ты нам машину новую разбил – должен квартиру. А они говорят: какая квартира? Нет у нас квартиры никакой. Парнишка еще говорит: ну, я ничего, работящий. Отработаю типа. А сам, дурачок еще, понятия-то их не знает воровские. Они ему: ну, отработаешь с женой вместе. Та, дуреха, и согласилась: мол, и я отработаю. Ну и все. Слово не воробей. Взяли их и притащили в подвал к Лосю. Прямо за медведем. Заперли, догола раздели. Вкололи что-то. И что уж только там с ними ни делали! И его, и ее как только ни трахали! И что только ни делали! Даже из других городов извращенцы приезжали! И плеткой их хлестали, и на камеру записывали, и кассеты продавали потом! И зэкам, кто откинулся, их подкладывали, и все под наркотой.
Соколов ловил каждое слово, делал пометки в блокноте, стараясь ничего не пропустить, и одновременно внимательно следил за рассказчиком. Щеки у Тагира покрылись лихорадочным румянцем, губы непроизвольно сложились в улыбку. Он будто опять видел и переживал все, о чем говорил. И переживания эти были ему явно приятны.
– А сейчас они где? – прервал красочное повествование Святослав.
– В подвале, там же и есть. Дают им есть комбикорм какой-то, из шланга поливают, колют каждый день. И трахают каждый день. Они уже даже хуже животных стали… Кости торчат, раньше-то симпатичные оба были, сейчас синие все, в синяках…
– А вы-то это откуда знаете?
Багиров кашлянул нервно и постарался придать своему лицу недоуменно-невинное выражение. Но вышло на удивление плохо. Майор не спускал с него пристального взгляда и буквально ощущал, как собеседник внутренне извивается ужом на сковородке.
– Да так, люди говорили… я ж это…
Все еще сверля Тагира глазами, Соколов медленно кивнул и отчеканил:
– Идите, Багиров.
Тот поджал губы, встал и пошел к выходу. Однако на полпути в спину его хлестнул холодный голос:
– И сумку вашу заберите.
Защитник национальных свобод повернулся, посмотрел долгим взглядом на милиционера и, оценив, что тот говорит абсолютно серьезно, медленно прошаркал в угол.
– Я-то думал, что все у нас получится с вами, – посетовал он. И с последней надеждой во взгляде протянул Святославу руку, на которой, как на крючке, повисла злосчастная сумка с деньгами. – Может, сумочку-то…
Соколов ему приветливо улыбнулся и с самой доброжелательной искренностью в голосе произнес:
– Получится, обязательно получится. Лет на двадцать с конфискацией.
Он все еще продолжал улыбаться, когда за Багировым с громким стуком захлопнулась дверь.
Глава 13
Соколов провел рукой по своим коротким, стриженным почти под ноль волосам и с сожалением посмотрел на пачку сигарет. Она лежала прямо перед ним, закурить хотелось ужасно… но нельзя. В кабинете майора сейчас собралось довольно много людей, и если каждый закурит, тут можно будет топор вешать. Да к тому же у кого-то из подчиненных астма. У кого именно, Святослав не запомнил – слишком много информации запихнули ему в голову в последние дни. Но раз есть такой человек, нечего ему дополнительно жизнь портить.
Милиционеры рассаживались за столом для совещаний, тихо переговаривались, поглядывали на нового замначальника с любопытством – те, которым с ним еще не доводилось близко столкнуться. В помещении чувствовались некоторое напряжение и растерянность. Соколов отчетливо понимал, что оперативники нервничают. Нужно было это пресечь в зародыше, а то нормальной работы не будет. Ну, ничего, сейчас обсудим дела, познакомимся получше, и, дай бог, это напряжение мало-помалу спадет.
В общем-то, оно и понятно. Был себе спокойный городок Медвежий в сибирской глуши, жил не тужил. И тут вдруг повальная наркомания, бандитские разборки, новый замначальника милиции «из большого города», да еще и мэра убили среди бела дня прямо на пороге дома. Такие перипетии кого хочешь заставят занервничать.
Все уже расселись, и только Раткин, покачиваясь всем своим тощим телом, все еще что-то шепотом обсуждал со старшим лейтенантом, поглаживая вислые усы и озабоченно хмурясь. Однако, ощутив нетерпеливый взгляд начальника, капитан кашлянул и быстро сел за
