спустился обратно, и сказали, что такую ловкость грех растрачивать без дела.
В девять вечера Илларион позвонил в детский сад, выслушал отчет, что день прошел хорошо, и наигравшийся и поужинавший Братислав уже уложен спать. Попрощавшись с воспитательницей, он застыл, выбирая, что сделать: двинуть в комнату отдыха и полежать или заварить чай и доесть припрятанный сочник. Решение приняли за него. Прозвучало объявление по громкой связи: «Горение внутри частного жилого дома. По словам соседей, там может находиться человек».
Доехали быстро – дороги почти очистились, не было ни пробок, ни громоздких междугородных автобусов и фур, которые не объедешь, даже если они послушно прижимаются к обочине. По прибытии на место Илларион с напарником включили дыхательные аппараты и проникли в горящий дом через окно. Они обследовали пылающую комнату, никого не нашли и переместились в смежное помещение. Там, возле выхода, обнаружили человека в бессознательном состоянии. Илларион надел на мужчину маску для спасаемого, и они с напарником вынесли его на свежий воздух. Скорая приехала, когда помещение проливали на второй раз. Спасенный оказался хозяином дома. Его госпитализировали с диагнозом «отравление продуктами горения, алкогольная интоксикация».
Хорошо выгоревшая кровать и опыт подсказывали, что хозяин спьяну заснул с тлеющей сигаретой в руке, а потом попытался покинуть дом и не успел, но в рапорте Илларион написал не домыслы, а сухое изложение фактов. «Огнем были повреждены постельные принадлежности и внутренняя отделка дома, закопчены стены и потолок. Причина пожара будет устанавливаться сотрудниками отдела пожарно-технической экспертизы».
Оставшееся время смены прошло удивительно спокойно – только один раз съездили и залили пеной горящий мусорный контейнер.
После построения и пересмены Илларион еще раз искупался в казенном душе, чтобы окончательно отбить запах гари, попрощался с сослуживцами и поехал за Брайко. Воспитатели, увидев его, удивились:
– Мы думали, вы отдохнете, заберете его вечером.
– Когда нет сложных пожаров, я его сразу забираю, – объяснил Илларион. – Смена была тихая. Мы сейчас где-нибудь перекусим, погуляем и будем кроватку собирать. Сомнительное развлечение, как раз до следующей смены хватит.
Брайко повисел у него на шее, на вопрос: «Куда хочешь пойти?», ответил: «В парк». Илларион охотно согласился. Весна в Ключевых Водах была совсем не такая как дома. Вот, только что лежал снег, а как растаял и подсохло, сразу цветы с бутонами появились на клумбах. Солнце днем припекало, в куртке было жарко, в рубашке холодно. Календарь уверял, что сейчас первые дни апреля, а Иллариону казалось – июнь. Начало лета. Хорошего лета. Тепло и гнуса нет.
Они вдоволь побродили по аллеям, полюбовались декоративными кустарниками с яркими желтыми цветами и деревцами с розовыми почками. Обнаружили, что часть деревьев окуталась зеленой дымкой – вот-вот появятся листья – и потрогали крупные тускло-алые бутоны тюльпанов на клумбе. Илларион проверил сводку погоды в Хвойно-Морозненске, посмотрел на круглый ноль, хвастливо написал маме: «А у нас на пятнадцать больше!» и отправил фото Брайко, гладящего почти раскрывшийся тюльпан. Копию фото он, поколебавшись, отправил брату, с которым успел обменяться парой вежливых сообщений.
Мама, если и позавидовала, умело это скрыла. И задала вопрос, на котором Илларион чуть не спалился.
«А почему ты не на работе?»
Палец замер, не отправив сообщение: «Я после суток».
«Какие сутки? – одернул себя Илларион. – Я же перевелся на кабинетную работу, пожарным инспектором».
Пришлось наврать, что он совмещает выездную проверку и прогулку с сыном, и сейчас отвезет его в садик, прежде чем вернуться в управление. Мама, вроде бы, поверила, а Илларион дал себе зарок общаться с родителями только в субботу и воскресенье. Чтобы не возникало лишних подозрений.
Брат отозвался примерно через час. Извинился – «был занят» – осыпал Брайко комплиментами и пожаловался, что едва не утонул в сугробах на стройплощадке. «Ездил ругаться с прорабом, объект завис, срываем сроки». Илларион посочувствовал, отправил фото желтого куста и пообещал больше не отвлекать. Расстояние стерло остроту недавних распрей, да и услышав об отъезде, брат беспокоился искренне: «Здесь тебе всегда родители помогут, а там?»
«Надо будет выждать пару месяцев и написать ему, что я перешел в дежурную часть с кабинетной работы. Попрошу родителям не докладывать. Он поймет, промолчит. И, в случае проблем, сможет их успокоить – потому что уже будет знать правду и подберет слова без лишних эмоций».
Три свободных дня были потрачены на сбор кроватки-домика. Илларион привинтил дополнительные стяжки, опасаясь, что лесенка на второй этаж отвалится, долго и придирчиво наблюдал за Брайко – тот прыгал по кровати на ногах и на лапах, вил гнездо на втором этаже-чердачке, прятался под первым, катался с горки – и убедился, что конструкция по-прежнему надежна. Пережила разборку и повторную сборку.
Видимо, Карой оценил его усердие и одарил милостью – от папы пришло сообщение, что на машину, выставленную на продажу в Хвойно-Морозненске, нашелся покупатель. Это уменьшало расходы – после продажи и перевода денег Илларион мог купить автомобиль и не тратить деньги на аренду. Такое событие надо было отпраздновать, и они с Брайко дружно решили сходить в магазин – за колбасой и вишневой газировкой.
Оказалось, что за время возни с кроватью, в привычном пейзаже возникли приятные изменения. Открылся тот самый кафетерий, о котором ему говорила Ханна. Маленькое здание на углу Полевой и Насыпного переулка украшали белые и желтые воздушные шары, окно притягивало взор знакомой рекламой. «Пирожок – друг оборотня». Ростовой фигуры у входа не было. А жаль.
Они немедленно вошли внутрь и осмотрелись – столики пустовали, не то, что возле пожарной части и городского управления полиции. Снежка, увидев их, непритворно обрадовалась. Захлопотала, принесла заказанный салат и печенку, предложила творожный десерт с вишней для Брайко и кофе с выпечкой для Иллариона.
Хмурый волк Ёжи читал, делая вид, что не замечает посетителей, а Снежка, приготовившая кофе, присела рядом и начала болтать, вываливая на Иллариона поток информации и задавая вопросы. Почти сразу же выяснилась загадка Кати-Катарины. Илларион ошибся. Ханна была не волчицей, а висицей. Надо же! Половина лисьей крови, а совсем не заметно. Снежка тоже была висицей, наполовину полярной волчицей. А Катарина уродилась копией бабушки-лисицы, одно лицо, шуба – шерстинка к шерстинке. Снежка тут же проговорилась, что Ханна, хозяйка кафетериев, хотела бы еще одного ребенка, похожего не на бабушку, а на нее и Шольта. Но ребенок, несмотря на супружеские старания, не получался – почти у всех висиц бывали проблемы с зачатием.
Илларион ел, слушал и отвечал.
«Нет, я не испытываю неприязни к лисам. Я работал с лисами и людьми, никаких проблем».
«Нет-нет, никакого раздражения, я вообще не мог понять, есть ли в вас волчья кровь. Выглядите как полярная лисица».
«Брайко и на рысей шипит, не только на волков. Иногда
