с любопытством. А вопросы к хавильдару Фредерико прям множатся.
— А Хром приболел. Сожрал че-то не то, — охотно пояснил еще один мужик, жадно изучая мой обвес. — Но ты не парься, мы примем.
— Говорят, тут бригада на разборе? — поддержал я разговор. Махнул тощему — мол выгружай. Шест присмотрелся к моей командирской радости и весело осклабился. Вот и славно, боец, вот и правильно.
— Говорят, — кивнул кряжистый. — Ты прям сейчас на нее смотришь. Филин, пересчитай подношение.
Минут пять указанный товарищ копался в тюках. Я терпеливо улыбался. Знаете, бывает, когда человек не на своем месте — вроде образ правильный, но чувствуется фальшь. А дальше, хочешь верь, хочешь проверь. Вот только интерес у местных откровенно сальный и мутный. Или даже проще — нихера не цивильный.
— Топора не хватает, — важно объявил Филин.
— Залет, да? — оживился кряжистый. — Недостача. Как порешаем?
— Да легко, — отмахнулся я, подходя к проверяющему.– Не хватает только одного?
— Ну.
Перебрав инструменты, я выудил потертый туристический топорик и удивился:
— Так вот же.
— Этот считал, — нахмурился мужичок.
— Правильно. — Лезвие вошло аккурат промеж серых глаз, заставив их скучковаться. Хрустнула кость, выдавливая багрянец.
— Больно, — выдал камрад, начиная трястись.
— Зато сошлось, — объяснил я.
— Филин! — заорал кряжистый.
И понеслось, да. Тощий рывком запулил груз в противника — чистый кегельбан на минималках. Но упыри попались неожиданно ушлые, хотя по виду и не скажешь. Рассыпались в стороны, уходя из-под удара, а затем кряжистый хлопнул в ладоши.
По ушам точно наотмашь врезали. Воздух всколыхнулся под резкий хлопок и сознание ушло в пограничное состояние. Звуковой удар, новая грань аэро, если правильно понимаю. И я такой хочу.
Заорал тощий, сметенный вражеским телом. Что-то затрещало.
Давай, Джимми! Выплывай, сука. Черный океан твой старый знакомец — здесь глухо и тухло.
Функция полыхнула алым, сводя мышцы судорогой. В плече вспыхнула боль. Хрен знает отчего, но меня взбодрило.
На чистом инстинкте оформил розочку — четыре кувырка по противоположным направлениям, четыре выстрела по восходящей. Огонь не прицельный, но дистанцию сохранить позволяет.
— Словил! Словил! — заорали хрипло.
Визг шмалабоя смешался с лязгом.
И я прозрел, выходя из сумрачного. Качнул маятник со смешением на левый фланг.
Выстрел. Доворот. Выстрел.
Автомат послушно плюнул короткой вспышкой, и враг схватился за пузо, начиная забавно семенить ножками. Гравитация падла — солнца нет, мира нет, а гравитация, сука, есть. Так насладись ущербный — потряси бороденкой, намокшей красным, побулькай, и насладись.
Каким чудом я прыгнул на три метра сам не понял — услышал нетипичные звуки со стороны, где потерялся тощий, и прыгнул. Попутно отдал два ножа непонятной тени по флангу, сгруппировался по завету костлявого, и рухнул, чутка, не достав до сволочи, посмевшей лупить Шеста кувалдой.
А знаете что? Пиро решило за меня — над ладонью пыхнуло жаром, смазывая картинку, а в следующую секунду кисть уже прожаривала противника изнутри — скворча мясным соком.
Абориген заорал на такой высокой ноте, что уши вновь заболели.
— Встаю… встаю… — хрипло забормотали с земли.
Следующая боль пришлась мне в ногу. То есть почувствовал, принял и немного расстроился. Сдернув труп на вектор выстрела, переждал два толчка и из-под вражеского локтя, сведенного посмертием, выдал скупую очередь.
А затем восстал Шест и прям резко сменил полубессознательное состояние на озверевшее. Догадайтесь, что я услышал.
— Хусю!! — И треск плоти. Голова последнего противника лопнула переспелым арбузом, а следом пришла тишина.
Хотя вру — через пару секунд осмысления, я уловил невнятные крики внутри здания.
— Падла! — тощий пинками разматывал труп в кашу.
— Хватит, боец! — лязгнул я голосом. — Оружие. Контроль. Резко.
Припадая на обе ноги, костлявый вернулся к телеге и подобрал шмалабой. Опять же минус в карму — потеря оружия. Но и сам хорош — недооценил противника, а в Грозовом Форте, походу, любой упырь может удивить.
Постояли под прикрытием Марты, выцеливая парадное и слушая, как скулеж внутри то затихает, то набирает децибелы.
— Войдем? — не выдержал тощий. Лицо у него прям с картинки — человек и лобовое столкновение. Жутенько, держу в курсе.
Секунду обдумывал, не заслать ли вперед гранату — для переговоров с неустановленными лицами самое оно. Цимес и нервы бережет.
— За мной. Правый фланг, — приказал коротко и начал подходить приставными.
Скосил взгляд на тела, свернувшиеся в последнем выдохе, одно — подозрительно напряженное — отработал пулей в сальный затылок. Труп не дрогнул. Минус.
Внутри подъезда вонь усилилась. В висках застучало — запахи и непрекращающаяся возня усиливали напряжение. Тощего мутило, хоть он и старался не показывать вида. Но больно уж характерно сглатывал.
Я обвел прицелом площадку первого этажа, загаженную мусором. Клочки, обрывки, банки, что упорно лезли под ноги. Три дверных проема, занавешенные холстиной не первой свежести, — из среднего слышалось самозабвенное мычание с паническими нотками.
— Как ты? — спросил я, не оборачиваясь.
— Блевану, — честно признал тощий. — Крутит.
— Био.
Позади свистяще выдохнули и зажевали. Секунд через десять моего плеча осторожно коснулись -норма, можно двигаться. Я не удержался и покосился на порозовевшего бойца — видок еще страшный, но в анамнезе наметились положительные тенденции.
Сперва заглянули в боковые комнаты, где царила пыльная тишина. Угрозы ноль. Немного рассохшейся мебели, грязь, ящики — помещения напоминали стихийно организованный склад из разряда побросали и забыли. И стрельнуть не в кого.
Я жестом направил бойца к целевому объекту. Комната под условным номером 2. Вошли крадучись, выцеливая противника в два эшелона. Ну то есть я опустился в присед, а тощий пер танком. Почи тактика, так кажу.
Локация открылась интересная — обширное помещение с разобранными перегородками, в отдельном
