лицо Палача!
Отчетливо и во всех подробностях.
В животе от этого мурашки, а в голове ясное понимание: он заставил Чупу вернуть нам телефон. С процентами. Кто из них двоих волк, а кто овца, сомневаться не приходится. Как и в том, что он сделал это не безвозмездно…
До боли закусив губу, испускаю в подушку протяжный стон.
Глава 16
— У тебя телефон орет! — ударяет Никита по двери ванной с той стороны.
Несмотря на то что уже почти полдень, я все еще не проснулась, но как только улавливаю в глубине квартиры сигнал своего рингтона, роняю в умывальник тюбик зубной пасты и чувствую скачок привычного адреналина в крови.
Звонить может кто угодно, но мое сердце заходится в пляске, пока, обернутая полотенцем, иду в свою комнату на деревянных ногах.
Не выпрыгиваю из кожи вон только потому, что уже это сделала. Минуту назад. Имя контакта на дисплее не может прикончить меня второй раз за это утро, поэтому смотрю на него, внутренне подбираясь.
У меня секунда на то, чтобы, пожевав губы, принять звонок, пока Палач его не прервал.
Обтерев о полотенце мокрые после душа пальцы, нажимаю кнопку ответа.
— Да… — говорю в трубку.
— Здравствуй, Яна.
Зажмурившись, прекращаю дышать.
Слышать его голос — все равно что капля горячего воска на коже. Сначала жжется, а потом привыкаешь!
— Пр… привет… — произношу, запнувшись.
И ненавижу себя за это. Почему это не лечится?!
Может, потому что я не могу рядом с ним расслабиться? Ни на секунду. Все время думаю, что сказать или лучше вообще молчать.
— Тебе вернули телефон? — спрашивает.
— Да, — выпаливаю. — Спасибо! Я очень благодарна. Очень. Я… буду стирать твои носки, если хочешь. Я…
— Мои носки стирает машинка, — обрывает. — Заеду за тобой в четыре. Возьми купальник, — сообщает.
Это огорошивает.
Паника, волнение, снова чертов адреналин.
Я не хочу…
Но подсознание твердит, что я лгунья. Отъявленная, ведь на самом деле сама не знаю, чего хочу. Его увидеть?
К черту…
— Заедешь? — спрашиваю нервно.
— Да. Есть проблемы?
— Я не знаю, я…
— Ты? — поторапливает.
Черт!
Стиснув кулаки, подбираю в голове слова так тщательно и упрямо, что они выходят из меня ровно и сдержанно:
— Если ты снова торопишься, я в твою машину не сяду.
— Ты мне условие выставляешь?
В его голосе нет издевки или претензии, но я все равно напрягаюсь.
Я его совсем не знаю. Совершенно!
Умолкнув, переминаюсь с ноги на ногу. Мне снова хочется от него сбежать. И подальше.
— Яна? — слышу свое имя в трубке.
Сглотнув слюну, тихо произношу:
— Да. Это условие.
На этот раз молчит он.
Я чувствую, как по ногам поднимается жар. Перекидывается на живот, плавит его, пока жду слов, окрашенных низким тембром голоса. Стоит признать и не выкручивать факты наизнанку — голос ему подходит. Такой же привлекательный. Десятибалльно.
— Сегодня я никуда не тороплюсь, — сообщает наконец-то. — До встречи.
Не менее ошарашенно слушаю повисшие в трубки губки.
Несмотря на то что у меня впереди есть четыре часа, чтобы переварить и принять ситуацию, это вряд ли поможет. Он даже не сказал, куда мы едем. Не сказал вообще ничего толком.
К тому времени, как со смены возвращается мама, успеваю приготовить обед и привести себя в порядок, но так долго кручусь перед зеркалом, что это не заметить может только слепой.
Проходя мимо, мама ерошит пальцами волосы у меня на макушке и говорит весело:
— Ты хорошенькая такая с этой стрижкой. Прямо как в детстве…
Я заправляю футболку за пояс легкой юбки, поглядывая на настенные часы, которые показывают без трех минут четыре.
Интуиция подсказывает, что Артур Палачёв чертовски дисциплинированный тип, в конце концов он пять дней в неделю посещает тренажерный зал и делает это в одно и то же время.
Просунув палец под пояс юбки, прихожу к выводу, что сантиметры на моей талии за прошедшие две недели сильно подтаяли, но зато ушли синие круги под глазами.
— Ты тоже уходишь? — выглянув из комнаты, мама вздыхает.
Никита испарился еще пару часов назад.
После вынужденного домашнего ареста брат, кажется, тоже научился ценить некоторые вещи… и хоть в жизни нужны уроки, этот я бы хотела никогда не проходить. От него саднит. И горечь не зажевать даже килограммом шоколада. Этот урок был слишком поучительным. Слишком настоящим. Таким, от которого на душе остаются шрамы.
— Да, — натянуто улыбаюсь маме. — У меня одно дело… — говорю расплывчато.
— Только отвечай на мои звонки, — просит, зевнув. — Я спать. Тебе идет розовый, — кивает на мою футболку.
Взяв с комода рюкзак, я выскальзываю за дверь.
Двор дома и детская площадка абсолютно пусты. И если жара распугала не всех бездомных котов, которые ошивались поблизости, это делает рев мотора въезжающей во двор машины.
Стоя в тени под крышей козырька, исподлобья слежу за тем, как по аквамариновому капоту пляшут солнечные блики, пока «Ауди» Палача проплывает мимо детской площадки и останавливается напротив моего подъезда.
Стекла в машине густо тонированы, но эта тонировка позволяет видеть водителя, и теперь, когда над моей шеей не занесен топор, я могу лицезреть окружающие вещи такими, какие они есть, а не так, словно мир вокруг заволокло черным туманом.
Я вижу очертания плеч.
Контуры его лица, темные волосы. Вижу ровный густой загар на коже, когда открываю пассажирскую дверь и сажусь в машину.
Развернувшись вполоборота, Палач за мной наблюдает.
Белки его глаз контрастируют с насыщенно-карей радужкой, а цвет губ… он контрастирует со смуглостью кожи.
Вскидываю взгляд, словно ожог на сетчатке получила.
Палач изучает мое лицо, и выражение его лица становится слегка заторможенным. Глаза чуть округляются, лоб прорезает легкая складка.
Он пялится на меня в этом ступоре секунд десять, после чего отворачивается, бормоча себе под нос:
— Пиздец…
По моим щекам ползет краска.
Я дергаю ремень, потому что машина трогается без предупреждения и комментариев.
Взгляд падает на голый загорелый бицепс Палача, ведь он одет в шорты и футболку без рукавов. Помимо тугого сплетения мышц, от идеальных линий которых можно прийти в восторг, вижу еле различимый шрам толщиной в два пальца.
Еложу по кожаному сидению, вздрагивая от потока холодного воздуха из кондиционера.
У него и правда была тату, которую опекун заставил свести? Может и нет. Чтобы удовлетворить любопытство, достаточно спросить, но я снова проглатываю язык.
Он привлекательный.
Настолько, что у меня в груди екает, но когда я представляю секс… себя и парня, это всегда МОЙ парень, а не какой-то случайный. Мой! Тот,
