недвусмысленным образом отменен.
Эдмин побледнел и торопливо выбрался из кресла.
— Провожу задержание подозреваемого в нарушении общественного порядка согласно протоколу восемь двенадцать, господин адмирал! — бодро отрапортовал он.
— Вен, сколько уже говорить — без чинов и званий! В самом деле вечно ощущаешь себя с вами в позапрошлом тысячелетии, — поморщился адмирал. — А что, использовать при аресте в качестве понятых двух стажеров службы безопасности тоже предписывает этот протокол?
— Никак нет, господин… э-э-э… Харджепп.
— И я смотрю, вы продолжаете прививать стажерам эту свою манеру использовать два парализатора одновременно. О-о-о-о!
Адмирал за время своей тирады сделал еще пару шагов вперед и теперь уже искренне удивился.
— Наручники?!
— Так точно, сэр! У нас появились доказательства, что этот знаток индукции вчера вечером помог словить невесомость пятерым гражданам Мо-сити!
— Пятерым?! Джентин? — искренне рассмеялся адмирал, но тут же замолчал, увидев, что Моффат совершенно серьезен, а Весс продолжает изображать статую скульптора Роботелли «Подчеркнутое Бесстрастие». — Где это произошло?
— В технических коридорах у третьего гра-накопителя.
— В третьей клоаке? — хмыкнул Харджепп. — Где мы как раз позавчера обновили датчики контроля?
— Так точно! Он крайне опасен, адмирал, — именно поэтому, кстати, я и не стал привлекать гражданских для его ареста. Ну и заодно, конечно, хотелось избежать общественного резонанса задержания — мы же не можем запретить понятым в прямом эфире делиться подробностями следственных мероприятий.
— Ах да, общественного резонанса! — не удержался адмирал. — То есть выводить задержанного в наручниках в толпу аккредитованных при Орбиполе журналистов — это, Вен, не общественный резонанс?
— Толпу журналистов? — ошарашенно повторил Моффат, снова бледнея.
— Кадеты! Что мы видим на столике слева от столь надежно взятого на прицел человека?
— Наладонник нестандартной конструкции, сэр! — первым среагировал юноша, продолжавший держать на вытянутых руках парализаторы.
— И согласно протоколу восемь двенадцать… — вкрадчиво продолжил адмирал Харджепп.
— При любой попытке задержанного выйти с кем-либо на связь открываем огонь на поражение! — продолжил чеканить юноша. — А в случае задержания особо опасного преступника необходимо техническими методами заранее подавить связь в радиусе как минимум трех метров.
— Ня Лё отключил связь в радиусе пяти метров, — поспешил уточнить Моффат.
— То есть, даже если задержанный сможет отправить со своего наладонника сигнал, он будет перехвачен и до адресата не дойдет?
— Так точно, сэр! — бодро подтвердил Ня Лё.
Адмирал Харджепп вздохнул.
— Мадемуазель Ня Со, уберите оружие в кобуру, — велел он.
Ствол парализатора еще раз ощутимо дрогнул и тут же перестал давить на затылок Весса.
— Джентин, будь добр, расскажи коллегам про общественный резонанс. Раз время мы уже упустили. А я пока отойду и вызову свой ландиак.
Весс учтиво кивнул.
— Хотя я и не знал о пяти пострадавших, тем не менее имел основания опасаться, что сегодня утром Орбипол предпримет в отношении меня избыточно силовые меры, — как можно спокойнее произнес он, ловя себя на мысли, что его крайне беспокоит присутствие рядом неопытных, а потому трудно просчитываемых стажеров. — Поэтому не только пригласил адмирала Харджеппа на встречу к восьми часам, но и приготовил экстренное сообщение о моем аресте. Спустившись сюда из номера, я каждые тридцать секунд отправлял через свой наладонник сигнал об отсрочке рассылки. И так как после того, как я допил кофе, очередной сигнал мне отправить не удалось, то, думаю, уже сейчас вход в отель именем Лэннарда перегородил как минимум второй орбитальный — благо, их центральная студия в одном особняке отсюда. Остальные подтянутся в течение пяти-семи минут. Так что к моменту завершения обыска моего люкса ускользнуть без общественного резонанса было бы уже невозможно.
— Ничего! С резонансом или без, у нас такие улики, что вам придется все рассказать! — сузив глаза, угрожающе проговорил Моффат.
— Вен, за двадцать лет с того момента, как вы неожиданно объявились у нас в Мо-сити, можно было бы уже избавиться от этой вашей земной армейской привычки недооценивать репортеров, — проворчал адмирал. — Юноша, уберите стволы! И быстро все в машину — в управлении договорим.
Снизу, вопреки всем станционным правилам, к террасе подлетел красный, один в один в тон мундира адмирала, ландиак с полностью поднятым защитным бортом. Он продавил сразу потерявший незаметность силовой щит, что надежно защищал террасу не только от любопытных глаз, но и от следящих устройств. Внутри было восемь кресел, так что места хватило всем. Стажеры, оказавшиеся близнецами, сели вперед, против хода движения и по обе стороны от Моффата. Весс, едва успевший схватить со столика наладонник, — с краю по левому борту, а адмирал разместился в конце салона. Защитный борт стремительно опустился, громким щелком сообщая, что ландиак вновь герметичен, машина плавно скользнула вниз, словно не замечая дернувшийся было ей наперехват шар с линзами камер. И вмиг оказалась на другой стороне бульвара. В окнах справа мелькнул кампус, затем ландиак на полной скорости влетел в какой-то тоннель, который точно не значился ни на одной известной Вессу схеме гравистанции, и не прошло и пяти минут, как машина оказалась на стоянке под центральным офисом Орбипола.
— Стивен, отпустите своих людей и проводите Весса в восьмую. А я пока хотя бы немного собью эту волну ненужного информационного шума. — Джеймс Харджепп никогда не получил бы звание адмирала, не умей он общаться с теми, кто в силу специфики профессии или сиюминутного интереса обязан был подозревать службу безопасности в ужасах, помноженных на страх. — И Эйса ради, никаких наручников!
Близнецы тут же словно испарились. Моффат, подчеркнуто предупредительно открывая перед Вессом каждую дверь, довел его до указанной комнаты допросов — единственной экранированной по самому высшему разряду — и с улыбкой, не сулящей ничего хорошего, махнул в сторону раскрытого шлюза.
— Прошу располагаться со всеми удобствами! Ваши права я лично зачитаю вам внутри!
В комнате, отделенной от коридора полноценным космическим шлюзом с двумя бронированными дверьми, располагался монолитный овальный стол, судя по всему, являвшийся продолжением пола, несколько легких стульев и почти шарообразная конструкция, из верхней части которой торчал какой-то зеленый стебель.
Весс аккуратно присел и с крайне скучающим видом выслушал положенные стандартные фразы, которые, как всем известно, сотрудники Орбипола обязаны произнести при аресте.
Моффат как раз закончил с несколько растянутыми, но все же необходимыми формальностями, когда шлюзовая дверь отъехала в сторону и в комнату с двумя огромными баулами в руках боком вошел лейтенант Орбипола.
— Воздух в шлюзе, старший инспектор! А адмирал разве не с вами?
— Он сейчас будет, адъютант, — недовольно пробурчал Моффат. — Со своими контактами в СМИ только договорит.
— Отлично!
Лейтенант, словно фокусник, раскрыл баулы, выставил перед Вессом и Моффатом два огромных прозрачных термоса, один из которых на три четверти был
