так.
Обстановку легкой окаменелости нарушила секретарь.
— Господа, что будем пить? — улыбнулась женщина той улыбкой, которая у нее получалась идеальной. Чуть доброты, чуть невинности от взрослой женщины и совсем капелька воодушевления и немого обожания перед сильными миро сего. Именно за манеры Ирина и держалась на месте секретаря более десяти лет. Семерка заявила о своих предпочтения, кто газированным, кто алкогольным.
— Надеюсь все понимают, какие вопросы на посылке дня? — я удостоверился, что дверь плотно закрылась с легким щелчком за спиной работницы.
Взял со стола листы, которые мозолил не один день пальцами и глазами и поднял кипу бумаг вверх. Выразительно оглядел собравшихся и умолкнувших внезапно мужчин.
— Заключил? — подал голос Шмонт.
Личные эмоции в сторону, пришел час судного дня. Здесь нет места улыбкам, смеху, радости, ненависти. Здесь полный штиль, ровная гладь, четкие указания, разъяснения и не терпящие возражений решения. Рапорт, заключения и действия.
— Десятого числа подписываем на собрании со Страдовцами. В Арзонт вылетаем девятого, — ответил. Я не присаживался за стол переговоров, бедром опирался о свой рабочий стол. Изучал реакцию по глазам подчиненных и продолжал говорить:
— Билеты раздаст Ирина в конце собрания. Три проекта на данный период времени согласовали, осталось только смету привести в порядок, в остальном Хаски младший поработал терпимо. Хочу отметить, что именно он занимался составлением договора, удивлен толковостью парня. Немного напыщен, но толков… — над замечанием промолчали.
Я всегда умел находить плюсы и минусы у работников. Если сотрудник поработал на славу, то заслужил похвалу от меня лично. Если напортачил то и наказание ожидало — незамедлительно.
— Хаски давно на наследника скинул обязанности и ходят слухи о том, что через год он вступает в право наследования, но это… так… ремарка…
— Нет. Это не слухи. Я читал приказ от десятого числа прошлого месяца, — в разговор вмешался один их самых молодых представителей знатных фамилий Илья Геронт знаток внешней политики, мастер слухов и умения вести беседы на любом из доступных языков. Всесторонне развитый молодой человек. Два года назад принял наследование в связи со скоропостижной гибелью отца в силу несчастного случая.
Я кивнул на замечание, одобряюще, подтверждая опыт и значимость слов и продолжил:
— Возвращаемся к этапам договора. Остров на грани с Арзонтом мы выторговали у Мерси. Остров был под защитой государства, полезные ископаемые, редкие виды животных. Все пункты обходим. Заповедники для животных, ботанический сад для растений. Архонт, добыча — это в твоем ведении, — я посмотрел внимательно на мужчину самого взрослого, с проседью светлых волос на фоне черных.
— Как предсказуемо, — едва ли не в первый раз серьезность разговора была нарушена усмешкой кривой и пренебрежительной со стороны пожилого мужчины. — Взяток Мерси не берет? В маленьких долях. Предпочитает исключительно в особо крупных размерах… эх, — покачал он недовольно головой, уткнувшись в лист белоснежный перед своим местом, и, делая на нем заметки для выполнения задачи.
— А я говорил, — поднял он ручку пишущую вверх. — Серега, нечего третьему лишнему врываться в устоявшуюся систему. Он вам с Хаски еще ни одну палку в колеса вставит.
Я молча изучил коллегу, но промолчал.
— Он мечтает объединить нас, — вдруг голос раздался от другого мужчины, тот который один из лучших друзей. Шмонт Иосиф, вальяжно откинулся на кресло. В ожидании поддержки оглядел рядом сидящих.
— Он мечтает полноправно владеть всей Немией, тебе ли не знать, Серега? — почти не затронутое годами лицо мужчины искривилось в пренебрежении жесткими росчерками морщин под глазами и на лбу. Уродуя красивые утонченные аристократичные черты и пугая не знающих его людей холодом пренебрежения, очень зябким пробирающим до самого горла.
— Он понимал, что ни ты, ни Хаски не позволят друг другу занять пост, вот и вылез не пойми откуда — из самых трущоб. Ты его биографию видел. Там такая примесь ублюдков и Баллийцев, что жутко становится. И это ты считаешь верхом Аристократии? Почему ты ему позволил занять этот пост? — Шмонт подскочил на месте, словно внутри взорвался вулкан, и лава требовала немедленного разлития и сожжения ненавистных людей.
— Я миллион раз говорил, — сухой тон ветром подул на взорвавшийся вулкан. Остужая его медленно глазами, манерами, руками сложенными под грудью. — Это мое решение и Хаски. Обсуждать не намерены. Кандидата выдвинули мы оба. Вам оставалось согласиться или нет. Вы согласились, какие теперь вопросы? — молчание на мой сухой успокаивающий ветер слов. Шмонт чуть запоздало присел.
— Вернемся… к договору. Архонт как можно быстрее добыча, работа начата ускоряем процесс. С Хаски — строй материал. От них план проекта. Геронт от тебя реклама. Прессинг, прессинг, на всех афишах. Глаза мозоль всем, можешь начать с истории семей и побольше соплей и слюней, — молодой человек знаток внешней политики опустил глаза в лист и сделал наброски на предложенном листе бумаги.
— С меня я так понимаю охрана? — когда речь приостановилась в разговор вступил Шмонт.
— Нет. Охраной занимаются лично Хаски и я.
— Почему? — Иосиф был удивлен решением. Да, я только в исключительных случаях своих псов КМЗ-ников спускал с поводка. — Ты что думаешь будут провокации?
— Не думаю. А уверен, снисходительно ответил я. — Этот проект поперек горлу десятой части нашего населения. С тебя военные учения проводятся в марте следующего года на границе наших территорий возле гробницы. Там самая дикая область. Вместе с Маски проводите. Геронт, ты опять же отвечаешь за массовую информацию и позерства побольше, народ. Мы объединяемся. Улыбаемся! Две с половиной тысячи лет хотели объединения получайте… и третий этап. Бионт, я тебя назначаю за разработку новой усовершенствованной модели Иксовой вешки. По моим заводам всю информацию имеешь, ты отличный техник, полностью тебе доверяю в этом вопросе. Со стороны Хаски занимаются Польски. Вот и все, господа, — я хлопнул в ладоши.
— Побольше энтузиазма! — такая натянутая улыбка на моих устах. Кукольная, без эмоциональная, полностью равнодушная.
Я никогда не психовал, всегда был спокоен и не срывался, так как время от времени делали это все члены семи знатных фамилий. Меня сложно вывести из стойкого равновесия, оно в одном положении и никогда почти не отклонялось.
— А теперь отдыхаем, наслаждаемся напитками, которые… — я повернул шею в сторону входа, куда с милой извиняющей улыбкой вошла женщина. — Принесла, Ирина. Проходите, мы почти закончили.
Пока секретарь с подносом в руке и напитками на нем расставляла стаканы на стол, члены совета молчали и только коротко благодарно кивали. Когда за работницей закрылась дверь опять со щелчком, я впервые за время разговора отнял бедро от боковой деревянной поверхности рабочего стола и подошел ближе к участникам совещания. Улыбки хоть и равнодушные прочь.
