тихо ругаюсь, когда ее тепло исчезает.
Блять.
Испытывая отвращение к собственной коже, я выхожу из душа и обматываю полотенце вокруг живота. Не имеет значения, что я переехал в другую комнату. Она повсюду. Ее душа цепляется за каждый угол и каждого гребаного человека в этом доме.
Но, возможно, это не так уж плохо.
Если ее призрак, блять, преследует меня и обвиняет в ее смерти, я все равно буду рад этому.
По крайней мере, она будет рядом.
Я надеваю другой костюм и направляюсь в свой офис. Дверь открывается, когда я достаю бутылку Макаллана из мини-бара. Я не заморачиваюсь со стаканом и пью прямо из бутылки.
Мое горло горит, но это никак не помогает избавиться от давящей тяжести в груди.
Виктор стоит напротив меня, и я указываю на мини-бар.
— Выпей.
Он не шевелит ни единым мускулом.
— Босс. Тебе действительно нужно поспать.
Я прислоняюсь к шкафу, скрестив ноги.
— Есть какие-нибудь новости о зацепке, которую мы получили с компьютера Роэла?
— Нет. Это тупик. Мы подозреваем, что отправитель находится за пределами страны.
— Россия, например.
— Я не уверен.
— Ну, я уверен, — я делаю большой глоток и слегка морщусь от острого вкуса. — У меня такое чувство, что Организация Бельского имела какое-то отношение к ее смерти. Она призналась, что изначально приехала в Нью-Йорк, чтобы шпионить за мной — или, точнее, за моим отцом — но в конце концов сдалась и решила остаться со мной. Существует огромная вероятность, что они избавились от нее, как только поняли, что она сменила сторону.
— Это всего лишь предположение.
— Правдоподобное предположение, — я с грохотом ставлю бутылку на стойку, отчего несколько брызг пачкают мне руку. — Я еду в Россию, чтобы расследовать это.
— Ты не можешь отправиться в Россию без доказательств и без подсказки об их местонахождении, не говоря уже об их участии. Кроме того, ты теперь гребаный Пахан, Кирилл. Твое положение уязвимо, учитывая, что ты не был на этой должности слишком долго. Не говоря уже обо всех фракциях, которые тебе удалось оскорбить за небольшой промежуток времени. Единственное, что ты можешь сделать прямо сейчас, это остаться и попытаться укрепить свой авторитет.
— Мне похуй на это. Я еду в Россию. Организуй все.
— Нет, я не буду.
Я смотрю в бесстрастные глаза Виктора.
— Ты не подчиняешься прямому приказу?
— Да. Я также скажу тебе, что если ты пойдешь не подготовленным, то только встретишь свою смерть. Ты был капитаном в чертовом спецназе, ты чертовски хорошо знаешь, что нельзя действовать без надежной информации.
— Убирайся нахуй с моего пути.
— Если ты настаиваешь, — он достает свой пистолет и пытается всунуть его мне в руку. — Сначала застрели меня. Я лучше умру, чем увижу, как ты выходишь из-под гребаного контроля.
— Не будь смешным. Я не знал, что ты научился драматизировать.
— Я не шучу, Кирилл, — он смотрит на меня. — Я был с тобой всю твою жизнь и видел, как тебя пытали и доводили до грани. Я видел, как ты преодолевал любые препятствия, которые стояли на твоем пути. Ты зашел так далеко, потому что ты сделал так, чтобы это произошло. Если ты не возьмешь себя в руки и не начнешь вести себя как Пахан, тебя убьют. Как ты думаешь, Александре понравилось бы видеть тебя этим гребаным самоубийцей?
— Заткнись, Виктор.
— Это правда. Она, должно быть, только что перевернулась в могиле.
Я хватаю пистолет и направляю его ему в лицо.
— Я сказал. Заткнись нахуй.
Он смотрит на меня, не моргая.
— Убей меня, а затем делай все, что, черт возьми, захочешь. Александра ушла, как и Юрий, и Максим. Я единственный, кто может обеспечить твою безопасность сейчас, но ты делаешь мою работу невозможной, навлекая все эти угрозы в свою жизнь. Если ты не убьешь меня до того, как отправишься в Россию, я застрелюсь сам.
— Виктор, — рычу я.
— Я делаю то, что сделала бы она, — говорит он. — Мы не ладили, но у нас была одна общая черта. Оберегать тебя. И будь я проклят, если отправлю тебя на верную смерть.
Я опускаю пистолет на бок и другой рукой кручу обручальное кольцо.
Как бы мне ни хотелось придушить этого ублюдка, он прав.
Это не я. И она не хотела бы видеть, как я попадаю в опасную ситуацию.
Она умерла не для того, чтобы я мог последовать за ней.
По крайней мере, пока.
Сначала мне нужно выяснить, кто, черт возьми, забрал ее у меня.
Только когда я вырву их сердце голыми руками, я смогу присоединиться к ней.
Глава 5
Саша
Иногда умереть лучше, чем остаться в живых.
В смерти вы не чувствуете боли, ваше сердце не разбивается, и вам не нужно плакать каждую ночь перед сном и каждое утро после пробуждения.
В смерти, наконец, есть покой.
Больше не нужно убегать, страдать и быть свидетелем того, как твое сердце разрывается, безнадежно наблюдая.
Как и каждое утро, я просыпаюсь от одной и той же смеси кошмаров. Моя рубашка прилипает к спине от пота, а волосы кажутся влажными.
Маленькая комната, которую я использую в течение нескольких недель, кажется меньше, как будто стены смыкаются вокруг и скоро раздавят меня.
Мое сердце, которое просто настаивает на том, чтобы биться, выходит за рамки в своих попытках остаться в живых.
Я постукиваю себя по груди, когда образы кошмаров накладываются друг на друга в моем сознании. Некоторые из них наполнены воспоминаниями о смерти моих родителей. Выражение отчаяния на лице дяди Анатолия, когда он понял, что все будет кончено.
Чистый ужас на бледных чертах лица Эрика, когда он умолял меня перестать кричать, чтобы стрелки не нашли нас.
Пустые глаза Эдуарда.
Лицо Тимура, наполовину уничтоженное.
Крик Эрика, прежде чем его заставили замолчать навсегда.
Но большинство из них заполнены изображениями свадьбы Кирилла. Я всегда думаю об этом сквозь красноту, как будто наблюдаю за этим через кровавую дымку. Я вижу, как Кристине перерезают горло, ее кровь омывает его, прежде чем он падает рядом с ней.
Пока смерть не разлучит их, черт возьми.
Я тру рукой лицо и хлопаю себя по щеке. Мне нужно сосредоточиться.
Прошел месяц с тех пор, как Антон нашел меня в том коттедже. Мы чуть
