её, ни её вещей у себя дома, ему казалось, что Наташа всё ещё ищет себе мужа получше, но женщина жила и жила с ним, даже строила планы на будущее… Иногда.
Кажется, Базарова не собиралась его покидать, вот и сейчас расхаживала по его комнате голой, регулировала кондиционер, наливала хорошей, охлаждённой воды в стакан, приносила и говорила ровным, обычным для себя голосом:
– Дмитрий перестал посещать школу.
Горохов выпил воды с удовольствием. И, глядя на то, как она одевается, спросил:
– Совсем, что ли, не ходит?
– Думаю, да, учитель сказал, что уже две недели не появлялся.
– И где же он это время проводит? – спросил уполномоченный.
– Не знаю, ты сам даёшь ему деньги.
Она была права, Горохов давал ему деньги, а с деньгами четырнадцатилетний парень в городе всегда сможет найти место для развлечения, и хорошо, если это будут бассейны, где собираются дети состоятельных родителей. А Наташа продолжала:
– Хотя он и на улице проводит много времени, как мне кажется, – она остановилась у двери и продолжила спокойно: – Тебе нужно с ним серьёзно поговорить. Меня он просто игнорирует.
– Поговорить? Сейчас? – Горохов хотел одеться и пойти с этой красивой женщиной в ресторан, поесть как следует. Он за последний месяц ел только дрянь всякую. Сейчас уполномоченный с удовольствием съел бы хорошую отбивную из молодого варана с молодым горохом и кислым соусом из синего кактуса, но Наталья настояла:
– Чем быстрее, тем лучше. Мало того, что Дмитрий игнорирует меня, он подаёт пример и младшему. Тимофей тоже начинает проявлять характер.
– Ну… ладно, – согласился уполномоченный и стал вылезать из кровати.
Он оделся и вышел из комнаты. В принципе, Наташа была права, разговор этот давно назревал, Митяй, вихрастый и замкнутый, с самого первого дня учился плохо и конфликтовал с другими учениками. Однажды, пару лет назад, Горохов спросил его, почему он всё время со всеми ссорится, а он ответил ему, что в школе его называют недоразвитым. Нет, недоразвитым он не был, просто дети, растущие в степи, всегда менее образованны, менее современны, чем городские.
– Митяй, – позвал Горохов, заглядывая в детскую. Но в детской оказался только младший Тимофей.
– Я здесь, – донеслось с кухни.
Уполномоченный встал в проходе, осмотрелся. В помещении было жарко, закипал чайник.
– Ты тут, что, кондиционер не включаешь?
– Мне и так норм, – с чуть заметной каплей гордости сказал подросток. Он бравировал своим умением переносить жару. Не раз это подчёркивал, чтобы все помнили, что он вырос в степи, что он из казаков.
– Почему в школу не ходишь? – сразу перешёл к делу Горохов.
– А нафига она мне? – Дмитрий отпираться не стал, только фыркнул нагло.
– Не нужна, значит, школа? – уполномоченный сделал паузу, прошёл на кухню и сел напротив парня. – А что собираешься делать? В старатели подашься? Или в охотники? Может, горох будешь выращивать?
– Горох! – Митяй противно ухмыльнулся.
– Ну, если не горох, куда пойдёшь работать? Может, на опреснитель – или на буровую, воду добывать будешь? Или в солдаты? Чем будешь зарабатывать?
– Ничем, – всё так же нагло заявил парень, – это вы, городские, зарабатываете, а я кочевать уйду.
– Ах, кочевать…, – Горохов понимающе кивнул. – Ну конечно, степь, свобода… Найдёшь себе курень с лихим атаманом. Через годик уже женишься. Там незамужних-то баб море, а вот с мужьями проблемы.
– А что, плохо, что ли? Может, и женюсь, – рассуждал подросток. – Казачки жёны хорошие. Мне бы только денег на квадроцикл и на оружие с патронами найти.
– Ну, на нужное дело я тебе денег дам, – с притворным согласием говорит уполномоченный. – Ещё нужно палатку купить, посуду, сеть, кондиционер, ещё много, много всего нужно будет купить. А кстати… У твоей матери, кажется, два мужа было. Одного, по-моему, убили в стычке за какой-то поганый колодец казаки из соседнего куреня, а второго убили… не помню точно, дарги, кажется…
– И что? – насупился Митяй.
– А то, что они оба и до тридцати лет не дожили, вот что! И мать твоя погибла молодой. А почему, знаешь?
– Тебя спасала, – буркнул подросток.
Горохов встал, подошёл к нему и ткнул его пальцем в голову:
– Потому что меня не слушала, точно так же, как и ты сейчас. Кочевать он собрался. Казак. Кстати, чтобы ты знал, Васильку, атаману вашему, полгода назад ступню отстрелили, опять казаки воду делили, теперь по пескам на протезе прыгает. И сколько он так ещё пропрыгает? Как считаешь?
– Врёшь! – мальчишка зло взглянул на Горохова.
– Нет, не вру, и ты это знаешь.
– Откуда знаешь, что атаману ногу отстрелили?
– Знакомые сказали. И ещё одного казака из вашего куреня убили.
– А кого убили?
– Мне имя его не назвали, – уполномоченный помолчал и продолжил: – Так что подумай, подумай крепко, прежде чем в степь подаваться. Ты оглянуться не успеешь, как степь сама сюда придёт. Степь всё ближе к Городу подходит. Сколько ещё куреня вдоль реки будут кочевать, один Бог знает; ты имей в виду, на том берегу в прошлые дожди дарги до Майкора и даже до Пожвы доходили. Они и на этом берегу обживутся, ты уж мне поверь. Где тогда кочевать будешь?
Митяй сморит на него враждебно и молчит. Сказать ему нечего. А тут на кухню заходит Наташа. Встаёт молча рядом с Гороховым.
– И почему ты стал Наталью игнорировать? – вспомнил уполномоченный. – Почему не слушаешься её?
Митяй опять отвратительно хмыкнул:
– А она мне кто, чтобы я её слушал?
– Кто она? – Горохов раздражается. – Она хозяйка моего дома. И ты живёшь у неё. Точно так же, как у вас на кочевьях казачка хозяйка в палатке, и у неё в палатке никто не смеет ей хамить и фыркать, даже муж, и если она что-то просит, значит, ты исполняешь. Понял?
Против этого довода у Митяя ничего не было. Так и есть, хозяйка в палатке – казачка.
– Понял, – буркнул подросток.
– Не пойдёшь в школу, будем искать тебе работу, – продолжил уполномоченный. – У тебя всего четыре пути. Либо ты и вправду возвращаешься на кочевья, либо в школу, либо находишь себе работу по душе…
Горохов замолчал, а Митяй всё пересчитал и спросил хмуро:
– А четвёртый какой?
– Четвёртый… податься в банду.
Тут появился и его младший брат Тимофей, он стоял в коридоре и слушал, о чём говорят старшие; уполномоченный увидал его и поинтересовался:
– А ты… Ты тоже откочевать собрался?
– Я? – переспросил Тимоха. А потом мотнул головой. – Я нет…
– Значит, будешь в школу ходить?
– Ну… буду. Да, Андрей…
– Вот и отлично, – произнёс Горохов и тут же продолжил, обращаясь к старшему: – А ты думай пока,
