сама по себе, не должна вызывать особых эмоций. Не обращай внимания, сказал он себе, продолжай работать…
Он тщательно отрегулировал двигатель и дважды его проверил, чтобы полностью убедиться, что все сделал правильно. На этом работа в машинном отделении была закончена. На лампу он больше не смотрел, но она по-прежнему освещала шахту. Капитан сложил инструменты, рассовал их по карманам, повернулся, стараясь не потерять при этом равновесия, и сиял лампу с переборки.
Выбираясь из шахты, он держал лампу за стойку на некотором отдалении от себя, словно это был василиск, который в любой момент мог превратить его в статую. Вернувшись в рубку, он поставил лампу обратно на стол и в течение следующих двадцати минут не обращал на нее никакого внимания — занимался полной проверкой двигателей на всех режимах работы. Приборы показывали вполне удовлетворительные результаты. Потом он вновь включил главную тягу и дал форсаж. Все как будто функционировало нормально. «Удача» снова была в рабочем состоянии. В определенных пределах, конечно. Он развернул корабль и положил его на новый курс, почти параллельно восточной границе Империи; потом включил автопилот и направился к электронному буфетчику за чашкой кофе.
Вернувшись, он встал, держа в руках чашку, перед лампой и уставился на нее. С тех пор, как он поставил ее на привычное место, она не двигалась и прилежно освещала стол.
Капитан отставил чашку в сторону, чуть отступил назад и громко обратился к лампе:
— А ну-ка, давай посмотрим, что ты еще умеешь!
Когда эхо его голоса смолкло в коридорах «Удачи», он ткнул пальцем сперва в лампу, затем в сторону рабочего стола возле коммуникатора.
— Переместись-ка вон туда! — приказал он лампе.
Весь корабль, казалось, замер. Даже отдаленный гул двигателей вроде бы стал тише. У капитана опять зашевелились волосы на затылке. Секунды текли одна за другой, но лампа не двинулась с места.
И вдруг взяла и погасла.
— Нет, — сказала Гот. — Это не я. И ты тут, по-моему, тоже ни при чем. Вернее, не ты это сделал.
Капитан посмотрел на нее. Он успел несколько часов поспать на кушетке в рубке, а когда проснулся, Гот уже явно отдохнула и восстановила силы.
Она сразу пожелала выяснить, почему «Удача» идет на половинной тяге. Капитан объяснил.
— А ты, в случае чего, сможешь снова включить вжжик-тягу? — спросил он.
— Только очень ненадолго.
— Ладно, тоже неплохо…
Капитан рассказал ей о своих экспериментах с настольной лампой. Она слушала с видимым интересом, но без малейших признаков удивления.
— Почему же ты сказала, что не во мне дело?
Гот наморщила носик, поколебалась и вдруг выдала:
— В тебе просто ЭТО есть, капитан! Я же говорила! И подобной силы в тебе очень много. В том-то вся и беда.
— Какая беда? — Капитан откинулся в кресле. Гот о чем-то думала, явно встревоженная.
— Мне надо сейчас быть очень осторожной, — сказала она. — Людям не следует знать о клатхе больше, чем нужно. Такова ее сущность. Иначе она ни за что не будет на них работать, а может и навредить. Вот почему у нас такие строгие правила. Понял?
— Не совсем, — хмуро покачал головой капитан. Гот нетерпеливо тряхнула головой.
— Ясно, что это не я переносила лампу. Стало быть, это клатха; а если бы ты не мог управлять клатхой, лампа никуда бы не переместилась.
— Но ты же сказала…
— Я пыталась объяснить попроще… Но, видимо, пришло время иных слов… На Карресе все сразу поняли: ты очень способный. Великий Патам! Да у тебя такие способности, что взрослые просто диву давались! А ведь этому полагается долго учиться! В общем, это довольно сложно… Я и сама-то пока не слишком много знаю.
— Ты хочешь сказать, что это я генерирую клатха-энергию?
Она объяснила: человек сам генерировать клатху не может. Но если у него есть определенные способности — врожденные и достаточно сильные — то он может ее притягивать. Этот процесс усиливается в присутствии других одаренных людей. Способности капитана не имели возможности развиваться, пока он не попал на Каррес, где очень быстро, помимо собственной воли, превратился в точку притяжения клатха-энергии, которой все вокруг оперировали; причем многие были очень недовольны его присутствием, потому что сложный и четко отлаженный механизм использования клатхи совершенно разладился.
Тут до капитана дошло:
— Так вот почему они ждали моего отлета, чтобы переместить Каррес!
— Правильно, — кивнула Гот. — Они не могли рисковать планетой, пока ты находился на ней.
Оказывается, капитан Посерт служил предметом бесконечных споров и дискуссий все время его пребывания на Карресе. Чтобы не повредить пробуждавшимся талантам, ведьмы не могли даже объяснить ему, что с ним происходит. Только дети, которые пользуются клатхой почти инстинктивно, никак не реагировали на его присутствие. Подростков вроде Малин оно уже беспокоило, но далеко не так, как взрослых.
— Ты просто еще не умеешь всем этим пользоваться! — заявила Гот. — Но непременно научишься! И очень скоро.
— Ты уверена?
Ее ресницы дрогнули.
— Говорят, и у Требуса так было, он тоже поздно начал. Ему года два понадобилось, чтобы догнать остальных. Зато теперь куда им до него!
Капитан был настроен скептически.
— Ну, ладно, посмотрим… Ты, между прочим, тоже молодец!
— Наверное… Вообще-то, у нас немногие взрослые сумели бы так далеко угнать корабль…
— Но давай все же разберемся с этой лампой! Насколько я понял, после включения тобой вжжик-тяги вокруг «Удачи» собралось много клатхи, верно? Но ты утверждаешь, что управлять ею я не умею, значит…
— Похоже, ты притянул сюда ватча, — сказала Гот.
И пояснила, что ватч — одно из проявлений клатхи, точнее, одна из ее сущностей. Ватчи редко посещают здешнюю Вселенную, но иногда их случайно притягивают люди, оперирующие клатхой. Ватчи могут здесь остаться, если им будет интересно, и тогда сами начинают выдавать разные неожиданные штуки, связанные с клатхой. Они вроде бы считают, что их приключения в нашей Вселенной — всего лишь сны. Они могут помогать человеку, который сумел привлечь их внимание, однако склонны вести себя довольно безответственно и порой даже приносить вред. Ведьмы предпочитают вообще не иметь с ними никаких дел.
— Значит, сейчас нечто в этом роде находится у нас на борту! — нервно заметил капитан.
Гот помотала головой.
— Нет — с тех пор, как я проснулась. Я бы его релировала, если б он еще был здесь.
— Релировала?
Она лишь улыбнулась в ответ.
— Еще что-то, чего мне до поры до времени не понять, пока я сам этому не научусь? — спросил капитан.
— Правильно. Да ладно, все равно ты уже от этого ватча избавился. И, по-моему, навсегда.
— Я избавился?
