Ну как же не ждали? Все-таки я генеральный директор.
— Так директор в декрете, — подхожу ближе, — Может обсудим все без свидетелей?
— Идем в кабинет, — кивает, — Прям удивительно, такой ремонт сделали, пока меня не было. Очень красиво. Жаль ломать будет.
— Ну зачем же ломать? — заходим следом за Ингой и закрываем дверь. И лишь убедившись что нас не слышат, я цежу сквозь зубы, — Ты что, пришла тут цирк разводить?
— Цирк вы и без меня устроили. Кстати Маша может выйти, не помню чтобы она имела долю.
Маша тут же вылетает из кабинета, а я с досадой осознаю, что дочь у меня не боец… Ну ничего. Зато я боец.
— Давай сразу к делу, — сажусь на стул, — Мы тут вместе работать уже не сможем. Продавай долю и вали на все четыре стороны.
— А я не хочу. Более того, я увольняю вас.
— А мы проведем собрание и исключим тебя как безинициативного участника. — складываю руки на груди, — исключим в принудительном порядке. Прими как факт что ты владельцем скоро быть перестанешь. Ты продашь свою часть, хочешь ты этого или нет. А после того как мы тебя вытурим, то прекрасно восстановимся на своих должностях.
— Инга, не стоит ломать то что строилось с таким трудом, — наконец влезает в разговор Кирилл, — Я понимаю, в тебе гложет обида. Но давай расстанемся по-культурному? Ты же понимаешь, ты проиграла… Учись проигрывать достойно.
Глава 15. Инга
— Зря я все-таки взяла на работу людей, ориентируясь не на деловые качества, а на личные отношения, — качаю головой, — Это огромная ошибка.
Мы сидим за небольшим столом для посетителей, расположенный напротив стола директора. Сдается мне, Кирилл и не рассматривал вариант что я вернусь. Сделал все под себя, да на века. Наивный.
— Ты сомневаешься в нашем профессионализме? — Люда устроилась напротив меня, Кирилл — чуть сбоку. Сидят, прижавшись друг к другу как куры на шесте. И лица у них так поменялись… Очень сильно. Я не узнаю обоих. Будто чужие, посторонние мне люди. И как они умудрялись меня так долго обманывать? Точнее… Как получилось, что я была так слепа?
— Я в нем не сомневаюсь, я вижу его полное отсутствие. А у вас самих совсем отсутствует критическая оценка к своему состоянию? Впрочем это лирика, — перевожу взгляд на Кирилла, — Я не собираюсь продавать долю. Потому что это мое детище, я его создала и развивала.
— Не ты, а мы, — отвечает Люда. Понятно кто тут первая скрипка. А этот осел сидит и не знает что сказать, привык что за него кто-то думает: сначала мать за него думала, потомственная московская интеллигентка в восьмом поколении, потом я — жена, а вот теперь будущая теща. Хочется бить себя по щекам, что так глупо все вышло. Я же видела какой Кирилл. И что? Любила. Да и сейчас люблю. Правда ненавижу еще больше. — Ты только о себе думаешь, видишь только свои заслуги, а остальных считаешь тараканами или червями. А люди не дураки, они к тебе отнесутся также, как и ты к ним. И мы не исключение.
— Как-то же надо объяснять собственную подлость, — киваю.
— А ты напрасно упираешься в своем заблуждении. Потому что об одних деньгах только и думаешь. А зря, — Люда подается вперед и вдруг произносит, совсем тихо, — А жизнь — это не только деньги. Жизнь такая хрупкая, в любой момент оборваться может. А у тебя сын.
— Мне кажется, или ты мне угрожаешь? — перевожу взгляд на Кирилла. Тот краснеет. Затем снова смотрю на Люду. Та сидит, спокойная, потом просто пожимает плечами:
— С чего ты взяла? Я напомнила о вечных ценностях, про которые ты забываешь.
— О вечных ценностях можешь поговорить в церкви, — цежу сквозь зубы, при этом судорожно думая. Черт бы подрал эту мою бывшую подругу! Если она задумает действовать так сказать вне правового поля, методом попытки меня убить и покалечить, то ясно что мне ни фирма, ни деньги уже не понадобятся. Однако от слов Люды я чувствую такую злость, что осознаю про себя: я их всех урою. И особенно Кирилла, который сидит и молчит! Ничего что угрожают матери его ребенка? — Кстати мы отвлеклись от делового разговора.
— Да, это ты верно заметила. Нам надо определить цену твоей доли. Сколько ты хочешь?
Я замолкаю на несколько секунд. Изначально я планировала их всех выкинуть как котят и разойтись миром. Но теперь… Теперь я хочу их посадить. Всех троих. И разорить. Потому что мне надо чувствовать себя в безопасности. У меня теперь Илюша, и я больше всего боюсь что они навредят ему, либо оставят его сиротой.
Однако новая тактика потребует немного больше возни. И моих актерских способностей.
— Как я могу знать стоимость доли? Нужно провести аудит, чтобы потом не выносить все это в суд, — пожимаю плечами. По лицу Люды вижу — удовлетворена таким поворотом.
— Мы можем провести аудит, — кивает, — Но ты никого не увольняешь.
— Хорошо: — тоже киваю, — Пока мы его будем проводить, я переселяюсь в этот кабинет. Я пока что еще директор.
— Может тебе дома посидеть? — без особенной надежды предлагает Кирилл, но я мотаю головой:
— Вы же хотите чтобы мы разошлись мирно? Значит я должна контролировать проведение аудита.
— Я не считаю что это обязательно, — начинает Люда, но тут Кирилл ее перебивает:
— Пусть! Пусть она присутствует. Быстрее все закончится. Я не хочу судиться с ней!
— И правильно, дорогой, — киваю, чувствуя острое сожаление что в свое время связала жизнь с подобным человеком. Только напрасно он думает что я не буду с ним судиться. Буду, только позже. Но он пусть думает что я уступила. — Что ж, наше собрание завершено? Тогда я пока съезжу домой, мне нужно сына покормить, а вы освобождайте кабинет для меня. Идет?
— А я где сидеть буду? — интересуется Кирилл.
— Так с Людой. Вы теперь всей семьей в одном месте. Или ты хочешь с менеджерами?
— Нет конечно. — мотает головой так, будто находиться в одном помещении с персоналом — страшный позор.
Пусть отсиживаются в тесном офисе и смотрят друг на друга. И да, это идеально что они вдвоем будут в дальнем конце коридора. Тем проще мне будет переманить весь персонал в свою новую организацию. Вместе с базой и договорами. А здание я заберу в качестве своей доли. Им проще его отдать будет, чем деньги.
Потому что после всех их манипуляций мою фирму проще сжечь и сравнять с землей что я и планирую
