была одинаковой каждый месяц или зависела от процента той суммы, которую переводили клиенты?
— Да, от процента, но перевод зарплаты был только раз в месяц. Юлия Владимировна сказала, что иногда получалось больше сотни и даже полутора сотен рублей, а иногда только по сорок тысяч в месяц. Все зависело от того, сколько было работы и какие заказы были — легкие и малоденежные или же сложные, за которые клиенты выкладывали кругленькие суммы.
— В целом — неплохо получалось. Жить в Одинцове на такие деньги можно. Одинцово — не Москва.
— Да, у нас тут все немного дешевле, чем в столице, — согласился Виталий.
К ним подошли Подереча и Герасимова.
— Мы закончили, — Юлия Владимировна протянула Гурову список. — Я не стала записывать всякую мелочовку типа канцелярии. Вписала только важное — кое-какие счета и документы, которые относились к аренде помещения, расходники, которые касались ремонта помещения, и лицензия на право ведения сыскной работы. Но в офисе был только дубликат лицензии. Оригинал хранился у Игоря Михайловича дома.
Гуров достал из кармана список, который он раздобыл, когда заезжал в Одинцовский отдел уголовного розыска, и, быстро сравнив оба списка, сказал:
— Что ж, я так понимаю, что из рабочих бумаг, которые были в конторе, ничего не пропало. И коль оно так, то поедем домой к Игорю Михайловичу, будем разбираться там, что и к чему. Может, у него дома что-то найдем, что подскажет нам, откуда начинать вести расследование. Кстати, — Лев Иванович обратился к Юлии Владимировне, — а какой-то рабочий ежедневник или записная книжка у вашего шефа были? Насколько я помню, Игорь Михайлович всегда тщательно вел записи тех расследований, которыми он занимался.
— Да, точно! Я же совсем забыла! — оживилась секретарша. — У него и вправду была небольшая записная книжка с контактами клиентов. Он вносил туда телефоны всех, с кем сводила его работа. На всякий случай. Свой сотовый телефон, даже рабочий, он не хотел засорять разными контактами. Очень уж их много накапливалось, а поэтому фиксировал он их в записную книжечку.
— Наверняка у него даже не одна такая книжка была, — добавил Подереча. — Агентству в этом году уже шесть лет будет, так что…
— Да, наверное, не одна… А он всегда носил ее с собой? — озадаченно спросил Лев Иванович. Он хорошо помнил, что никакой записной книжечки не упоминалось ни в списке секретарши, ни в списке изъятых в конторе вещей, составленном Телегиным.
— Ну, может, и не всегда, — пожала плечами Юлия Владимировна. — Он мог ее и дома оставить, когда в театр пошел.
— У Игоря, вообще-то, была очень хорошая память, — Антонина Михайловна встала с диванчика. — Он если и записывал что-то, то только чтобы подстраховаться. А так все нужное в голове носил.
— Хорошо. Тогда поехали к нему домой и там уже будем искать и книжечки, и все остальное.
— Никуда ехать не надо, у него квартира в соседнем доме, — напомнила сестра Зайченко.
— Да, вы же говорили, — задумчиво пробормотал Гуров, и все направились к выходу из конторы.
7
Квартира, в которой жил Игорь Михайлович Зайченко, была трехкомнатной, довольно просторной и не загроможденной мебелью — пара низеньких диванчиков в гостиной, которые, как Гуров знал, называются футонами, и низенький столик — вот, по сути, и вся меблировка. На стенах под стеклом висели литографии, написанные, по всей видимости, на тонкой рисовой бумаге. На них изображались какие-то иероглифы и восточный, а вернее, японский или китайский средневековый быт. Лев Иванович не очень в этом разбирался. А вот телевизора или другой какой-то современной техники Гуров в гостиной не обнаружил.
— Игорь тяготел к минимализму в интерьере. Точнее, к японскому стилю, — пояснила Антонина Михайловна. — Но вот литературу и искусство предпочитал русские. У него очень большая библиотека наших классиков, а еще музыкальная коллекция большая — и в пластинках, и в дисках.
— А телевизора у него не было? — на всякий случай спросил Лев Иванович.
— Нет, Игорь любил в свободное время читать или музыку слушал. А если хотел посмотреть какой-то фильм, то смотрел его по ноутбуку. Через интернет.
— Но тут нет никакого ноутбука.
Лев Иванович оглянулся. Может, он что-то упустил из виду? Хотя что тут было упускать? Гостиная была девственно чиста от разных материальных излишеств, и все, что в ней находилось, — это только минимум мебели. Даже вместо текстильных занавесок на окнах были раздвижные бамбуковые шторы. Сразу видно, что в доме нет женщины и мужчина живет одинокой холостяцкой жизнью.
— Может, он в кабинете? — предположила сестра Зайченко и решительно направилась к одной из двух дверей, которые вели из гостиной. Она открыла дверь и остановилась, удивленно глядя внутрь, а потом молча сделала шаг назад.
Лев Иванович нахмурился и быстро подошел к Антонине Михайловне, заглянул в комнату и кивнул головой, словно увидел то, что и предполагал увидеть.
— Боже мой! — за спиной Гурова послышался голос секретарши. — Все перевернуто вверх дном! Но кто это мог сделать? И зачем?
— Входная дверь не была взломана, значит, у них были ключи, — ответил вместо Гурова Виталий. — И эти ключи они взяли у вашего брата, — посмотрел он на Антонину Михайловну. — Иначе откуда бы они их раздобыли?
— Да, скорее всего, — ответил Лев Иванович и добавил, хлопнув себя по лбу: — А я-то и внимания не обратил, что в списке изъятых предметов нет ключей от квартиры! Один какой-то ключ там есть, — Лев Иванович снова достал список и просмотрел его. — Да, так и есть — один ключ. А вот от чего он — не написано.
— Так наверняка это от конторы ключ, — подсказал Виталий. — Убийцам, если они вошли вместе с Зайченко или он им открыл двери сам, этот ключ не нужен был. А вот от квартиры…
— Что ж, придется нам волей-неволей вызывать Телегина и бригаду экспертов, — вздохнул Гуров. Он посмотрел на Подеречу и Герасимову. — Будете понятыми. А заодно скажете нам, что в квартире пропало. Тут явно что-то искали, а раз искали, то вполне возможно, что и нашли.
Лев Иванович позвонил Телегину и, объяснив ему ситуацию, наказал приехать по адресу, а заодно и вызвать криминалистов.
— Незаконное проникновение — это отдельная статья. И коль это имело место, нужно срочно проверить помещение на предмет оставленных следов. Так что выходной отменяется, Денис Александрович.
— Отменяется так отменяется, — покладисто согласился Телегин. — Сейчас все сделаем в лучшем виде, Лев Иванович. Ждите.
— Что ж, пока мы их ждем, давайте-ка посмотрим, что у нас в другой комнате, а потом вернемся и будем смотреть, что у нас пропало. Хорошо? — Лев Иванович посмотрел на Герасимову и Антонину Михайловну. Обе женщины кивнули.
В спальне, судя по всему, тоже побывали чужие люди. Шкаф и прикроватные тумбочки были открыты, вещи в них перевернуты, постельное белье и подушка скинуты с кровати. В этой комнате явно что-то искали.
