Я какой-то должный вышел вокруг. — Славка ко мне тянется. Олег же после развода свинтил в Штаты. Дочку видит редко. И вроде как я стал для нее… — пожал плечами недоуменно. — Отцом, что ли. Сначала крестным звала, потом крестным папой, теперь иногда просто папой.
— Ну ты если не готов, завязывай. Ребенок все-таки.
Млять! И этот туда же! Я не просил Марьяну разводиться и травмировать дочь. Ярослава плохо переносила скандальный процесс, а наши папаши давили, что я помочь должен. Я делал, что мог: Славка — хорошая девочка, но я не готов брать на себя ответственность в качестве ее родителя. Это ведь жениться на ее матери нужно, а я не хочу.
Марьяна аккуратно вела разговоры о нас, ждала меня, хотя я даже не спал с ней ни разу после ночи трехгодичной давности. Бабы, телочки, соски — после развода, в каких только объятиях не пытался забыться, но не в ее. Потому что это надежда. Тогда точно нужно было бы что-то решать. Какое-то общее будущее строить, но я не любил ее. У меня даже конец на нее, красивую и ухоженную, не поднимался. Не, если ублажить, раззадорить, возбудить — все получится, но если я испытывал сексуальное притяжение к женщине, то мне взгляда хватало, чтобы в штанах привстал. Это показатель совместимости, не стопроцентный, но ни разу не подводивший. Это мог быть секс на одну ночь, после которого тошно становилось, но вот это пресловутое «хочу-не могу прямо сейчас» подстегивало. С Марьяной было сплошное «не могу».
Вечером у меня была назначена встреча с отцом в министерстве. До президентских выборов год, потом смена правительства, и у меня были все шансы заменить папу на посту министра промышленности и энергетики. Он собрался на пенсию, но нашей семье нужно сохранить власть в правительстве. Я давно к этому шел и на многое готов. Но на все ли?
— Тимур, тебе нужно жениться, — объявил отец. Мы вышли из здания, решив немного пройтись и подышать. — Через год я уйду, а ты займешь мое место, но тебе нужна семья.
Я молчал. Мне все это давно известно. Вроде даже готов рациональной частью своего я, но...
— Народ больше доверяет семейным.
— Министры не избираются, — напомнил ровно, — а назначаются правительством.
— Он, — поднял палец вверх, указывая на самого главного человека в стране, — за семью и семейные ценности.
Мы с папой переглянулись: он хмыкнул в кулак; мои губы дрогнули в ироничной улыбке — сапожник без сапог.
— У меня нет никого на примете, — развел руками. У меня не было постоянной любовницы или упаси бог «девушки». Второе — это что-то из моей юности. Первое опасно для карьеры: не дай бог забеременеет или просто решит, что хочет замуж. Я не мог позволить себе рисковать должностью. А брать в личные подстилки женщину из своего круга чревато надеждами и мечтами, которые, скорее всего, никогда не сбудутся. Я не кинозвезда и не плейбой-миллионер, чтобы без последствий крутить романы направо и налево со светскими львицами. Они те еще стервы и могли устроить крупный головняк.
— Так женись хотя бы на Марьяне! — воскликнул отец. — Отличная партия, уважаемые родители, ее дочь тебя обожает.
— А это-то тут причем? — не понял я. — Я всегда думал, что нужен свой ребенок.
— Своих успеете нарожать, а то, что к тебе тянется чужой, что ты готов взять ответственность на себя — очень хорошая характеристика. У тебя сразу будет полная семья.
Возможно, отец прав и такой брак — самое лучшее. Буду гулять, а Марьяна любить меня, ждать, прощать. Она и сейчас примерно так и жила, хотя я не просил об этом. Я не любил Марьяну и вряд ли полюблю, но партнерский брак с ней — почему нет? Любовь слишком призрачное чувство. Я вот вроде ЕЕ любил, а словно и не было ничего. Сейчас ничего к НЕЙ не испытывал, прошло да быльем поросло. Только дом напоминал о НЕЙ, но туда не ездил много лет. И не продал отчего-то. Пора, наверное. И Шрек, конечно. Но это лучший друг и боевой товарищ! Марат даже ревновал.
— Я буду работать над этим вопросом, — отделался общими фразами. Отец скривился:
— Думай, но недолго. Свадьба такого масштаба быстро не делается. Нужные люди должны прийти.
В субботу я обещал Славе свозить ее в парк аттракционов. Пришлось распихать все личные дела. Ей десять лет — сложный возраст на подходе, и любой отказ воспринимала в штыки. Она ко мне тянулась, а мне было жалко отталкивать ребенка. Я хорошо относился к Ярославе, но не был привязан как к родной. А может, у мужчин всегда так? У меня нет детей, и я не знал, как оно должно быть со своей плотью и кровью. Нет детей…
Я родила...
Тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. У меня нет детей!
— Крестный папочка, — Славка подбежала и начала канючить, — пойдем со мной на «Молот», ну пожалуйста-препожалуйста! — сложила руки умоляюще. Я не хотел. Меня укачивало на маятникообразных качелях.
— Ярослава, давай сама, — вмешалась Марьяна. — Мы с Тимуром подождем здесь с мороженым, идет?
Она подумала, помялась и побежала в хвост очереди. А она была даже по вип-абонементу.
— Тим, давай поговорим, — Марьяна повернулась ко мне. — Я устала ждать. Я хочу быть твоей. Дочка к тебе привыкла так.
— Я ее крестный, — ответил сухо.
— Ярослава считает тебя отцом.
— Зря ты вбиваешь ей это в голову, — недовольно сузил глаза. — У нее есть отец, и это не я. Марьяна, не нужно мной манипулировать. Со мной это не работает. Так ты сделаешь больно только себе и ребенку.
— Тебе ведь нужно жениться?
Ага, в курсе разговора с отцом. Он и Альберт Ромович буквально грезили нашей свадьбой.
— Я люблю тебя, Тим. Давай поженимся. Я еще смогу родить тебе сына. Я буду лучшей женой будущего министра. Мы оба это знаем. Никто тебя не любил так, как я. Никто и никогда… — прильнула и губами прижалась в подбородку.
— Ты согласна на брак по расчету? — взглянул сверху вниз в преданные глаза.
— Я люблю тебя.
Я не ответил: звонок отвлек. Марат.
— Слушаю,
