на стойке и стал ждать. Через пару минут из задних комнат появилась очень молодая женщина в строгом костюме. Она окинула взглядом его фигуру, рюкзак на плече и помятую куртку Helly Hansen. С натянутой улыбкой она произнесла:
– Добро пожаловать. Вы забронировали у нас номер?
Как будто он стоял перед ней во множественном числе. Он протянул полицейское удостоверение.
– Я расследую кражу оружия, имеющую отношение к перестрелке в Тенсте в среду на этой неделе, – сказал он.
Улыбка слетела с лица женщины, он спрятал удостоверение.
– Мне необходимо посмотреть все регистрационные карточки за прошлую неделю.
Администратор сделала шаг назад, оглянулась через плечо.
– Боюсь, что я не…
На несколько секунд она зависла, ища глазами кого-то в помещениях позади себя. Судя по всему, поддержки она оттуда не получила. Викинг ждал. Она расправила плечи и выпрямила спину.
– Можно увидеть ордер на обыск?
Викинг оглядел ее. Она была красива тем вычурным образом, который сразу выдает одинокую женщину вне зависимости от того, есть у нее партнер или нет. Слишком гладкий лоб, слишком длинные ногти, неестественно пухлые губы и чересчур блестящие волосы. Это те, у кого куча свободного времени, кто следит за десятками инфлюенсеров в соцсетях и слишком много смотрит Netflix.
– В соответствии с Законом о полиции, параграф седьмой, вы обязаны немедленно предоставить регистрационные карточки отеля, – сказал он тихо и веско.
Девушка побледнела.
– Моего начальника нет на месте, – ответила она, и теперь в ее речи отчетливо послышались признаки даль-ского диалекта. – Я не уверена, что могу…
– Вы не имеете права отказать полиции в сотрудничестве, – заявил Викинг, и в последовавшей за этой репликой тишине таилась угроза.
Пока администратор колебалась, он достал фотографию Хелены, которую обычно носил в бумажнике. Снимок остался с тех пор, когда она получала новый паспорт. Теперь же он заранее положил снимок в пакет для улик.
– Это фотография тридцатилетней давности, на ней женщина, которую мы разыскиваем.
Большая компания людей, не соблюдающих социальную дистанцию, вывалилась из ресторана и проследовала далее на улицу за спиной у Викинга. Администратор взяла пакет в руки и принялась разглядывать фото через полиэтилен.
– Что она сделала? – спросила девушка, поднимая на Викинга округлившиеся глаза.
– Ничего, – ответил Викинг. – Вероятно, свидетельница.
– Понятно, – пробормотала девушка, как будто она что-то понимала.
Вернула фото.
– Вы ее видели? В начале недели в отеле не останавливался человек, похожий на нее?
– Я только что вернулась из отпуска, работаю сегодня первый день.
Трижды проклятое дерьмо.
– Стало быть, вы лично ничего не знаете о людях, заполнявших карточки?
– К сожалению. И их заполняют отнюдь не все проживающие, только иностранцы.
Викинг кивнул.
– Бумага для писем, – продолжал он. – С логотипом и конвертом. Она лежит во всех номерах?
Девушка с удивлением посмотрела на него.
– Во всех. А что?
– Ее можно еще где-то раздобыть?
– Нашу почтовую бумагу? Не думаю. Откуда ей еще взяться?
– А в ресторане она есть?
Администратор посмотрела в сторону стеклянных дверей.
– Нет, – ответила она. – Совершенно точно нет.
– А у вас на стойке?
Администратор наклонилась вперед, стала рыться в ящике.
– Кажется, где-то здесь было несколько листов…
– Но в целом ее можно достать в ваших номерах? Она кивнула, задвинула ящик.
– Теперь я могу увидеть регистрационные карточки? Девушка откашлялась.
– Отель был переполнен весь август. У нас сто тридцать номеров.
– Мне придется стоять тут за стойкой или есть офисное помещение, которым я могу воспользоваться?
Опустив голову, она двинулась за кулисы. Викинг последовал за ней.
Таким образом, те десять дней, до которых ограничил поиск Викинг, охватывали 1300 потенциальных ночевок в отеле. Впрочем, отель все же не был забит под завязку во все дни месяца, и некоторые проживающие оставались по несколько дней, а с учетом ковидной ситуации большинство проживающих были шведы, однако ему удалось обнаружить сто тридцать четыре регистрационные карточки, собственноручно заполненные иностранными гражданами.
Они выглядели совсем не так, как те, что использовались в пансионате в Стентрэске – теперь каждому предпринимателю разрешалось разрабатывать их по своему усмотрению. Однако здесь имелись те сведения, которые ему требовались, – по крайней мере, часть из них. Фамилия и имя, национальность, адрес, дата рождения, электронная почта. Впрочем, многие оказались заполнены небрежно или фрагментарно.
Взять, к примеру, Бенте и Йеспера Йенсенов из Осло, она 1963, он 1985 года рождения. Мать и сын или нетрадиционная супружеская пара? Адрес не указан.
Однако он отметил Бенте в своем блокноте, она подходила по возрасту. Адрес электронной почты в карточке присутствовал.
Томас и Антоние Пеетерс из Гронингена, это ведь в Голландии? Антоние – это мужчина или женщина? Этого он не знал. Однако оба родились в 1970-е. Викинг отложил карточку в сторону.
Он пропустил Джеймса Брауна 1962 года рождения, как и Педро Фернандеса из Ольяна в Португалии, и семью Уилсон с четырьмя детьми из Ноттингема в Великобритании. Пролистнул Винцента Гончаренко из Киева и его жену Ангелину, а также Пекку Аро из Кеми и супругов Халкиас из Афин, родившихся в 1947 году.
В конце концов у него образовался список – вероятно, абсолютно бесполезный – из четырнадцати потенциальных кандидаток.
Анетт Андерссен, Копенгаген, 1962.
Сандра Бойль, Солт-Лейк-Сити, 1964.
Бриджет Седерс, Лондон, 1958.
Инес Эглитис, Рига, 1963.
Мария София Фернандес, Фуэнхирола, 1965.
Эмманюэль Фонтань, Лион, 1962.
Коринне Грубер, Грац, 1961.
Бенте Йенсен, Осло, 1963.
Владлена Иванова, Москва, 1959.
Даниэлла Марак, Прага, 1960.
Анастасия Степанова, Санкт-Петербург, 1962.
Марианн Тейлор, Мельбурн, 1964.
Элизабет Тверски, Тель-Авив, 1962.
Кристина Уильямс, Сидней, 1961.
– Папа?
Удивление в голосе дочери проникало даже через мембрану мобильного телефона.
Автобус громко гудел «Рендж-Роверу», припарковавшемуся прямо на остановке в двух шагах от него. Плотно прижав аппарат к уху, Викинг заткнул другое указательным пальцем.
– Привет, Элин, как у тебя дела?
Мимо прогрохотал трамвай с визжащими тормозами, такого в центре Стокгольма раньше не было. Зачем их запустили? Вернуть ностальгическое чувство? Но кому?
– Папа, что-то случилось? Что за ужасные звуки? Где ты?
– Перед «Драматеном». Ты как себя чувствуешь? Маркус сказал, что у тебя сегодня выходной.
На светофоре у него за спиной зажегся зеленый свет, дружно взвыли двигатели.
– Мне пришлось выйти не в свое дежурство. Чего ты хотел?
Он отвернулся к стене, чтобы хоть частично защититься от шума, проглотив свое раздражение и пытаясь отрешиться от помех.
– Хотел спросить, успеем ли мы повидаться. Я здесь по работе.
– Иду, – сказала она кому-то, находящемуся с ней в одной комнате.
В трубке стало тихо, только легкий шорох. Она что, отложила телефон?
– Алло!
– Буду дома около полуночи. Можешь переночевать у меня, если хочешь.
Она
