История же её жизни была проста и коротка.
Несколько лет назад от неведомой болезни в один год умерли все её родные: отец, мать, два брата и сестра. В доме осталась она одна.
Оставленное родителями хозяйство мало-помалу приходило в упадок. Взгарде для себя не так уж много было и надо.
Она поднимала маленькое поле за домом и огород. Ни лошади, ни коровы у неё не было, в пустом хлеву ютились на насесте десяток кур.
Но Олег, глядя на обветшавшую избу, на дырявый хлев, на крапиву и полынь, густой стеной обступивших огород, прикидывал в уме: ежели бы приложить руки, ежели бы хозяина сюда! У избы только два нижних венца сменить, на хлеве крышу перекрыть, а огород хорошо расположен — с пока том, на юг, вода весенняя не застаивается, солнышко землю пригревает, и земля хорошая — не глина.
В зарослях крапивы Олег разглядел сложенные брёвна.
— Ещё отец на баню привёз, — объяснила Взгарда.
Олег перекатил брёвна к речке и сказал:
— Завтра баню буду ставить.
Утром он проснулся, когда солнце, ещё не набрав силы, светилось влажным красным светом, и утренний холодный туман стлался в низине возле речки.
Но как ни рано проснулся Олег, Взгарда поднялась раньше его, уже растопила летнюю печь и варила завтрак. Увидев, что Олег вышел из клети, она сказала с виноватой улыбкой:
— Опять кашу сварила… Больше нет ничего…
— И кашу тоже едят, — отозвался Олег.
— Вот разживёмся, коров, свиней заведём, тогда ы. г: со будет…
Олег засмеялся:
— Ладно, давай есть, и за дело пора.
Работа шла легко, спористо. Сколько лет не брал он в руки плотницкого топора, а тут само собой вспомнилось, как ложится рука на топорище, с каким наклоном должно лезвие входить в дерево, чтобы не сколоть лишнего.
…Давно это было. Отец и дед Олега были крестьянами.
И его с детства приучали к крестьянской работе да не приучили: он всё смотрел на сторону, мечтал о вольной жизни воина; и в один весенний день, когда пахаря сладко дурманит запах оттаивающей земли, а бродягу непреодолимо манит дорога, никому не сказавшись, он ушёл из дому и бродит по свету до сих пор. И ни разу Олег не пожалел о том, что в юности так круто переменил свою жизнь…
Олег вязал уже четвёртый венец, когда услышал приближающийся конский топот. Он поднял голову и увидел Ролава, в сопровождении нескольких дружинников подъезжающего к деревне.
Олег зажмурил глаза, потом открыл, помотал головой, как бы просыпаясь от сна, кинул топор, который глубоко вонзился в бревно, и, распрямясь, пошёл навстречу дружинникам. Сон кончился, наступило пробуждение.
— Я здесь! — громко крикнул Олег.
— Князь! — радостно воскликнул Ролав и погнал коня к нему прямо по капустным грядкам.
— Что случилось? — спросил Олег.
— Уже двадцать дней прошло, князь, а ты не возвращаешься. Тебя искал. А в Новгороде всё спокойно.
Дружинники спешились.
Взгарда, несшая Олегу жбан с квасом, так и остановилась посреди двора, держа жбан в руках. Глаза её наполнились слезами.
— Что стоишь, иди сюда, — позвал её Олег.
Взгарда подошла и подала жбан с поклоном.
Олег отхлебнул квасу.
— Хорош, — сказал он и передал жбан Ролаву. — Пей.
Она мастерица квас варить.
Олег обнял Взгарду за плечи, притянул к себе.
— Полюбила ты простого воина, а он, видишь, оказался князем. Теперь я тебя возьму в Новгород. Рада?
Взгарда опустила глаза.
— Вон, от радости слова сказать не может, — засмеялся Ролав.
Но Взгарда только покачала головой и тихо сказала:
— Князь, исполни мою просьбу, одну-единственную.
— Проси, что хочешь, ни в чём не будет отказа.
— Оставь меня здесь.
— Ну-у, глупая баба! — не смог скрыть своего удивления один из дружинников.
Но Олег понял: как решила, на том и будет стоять, не уговоришь, не заманишь.
Заскрипел зубами Олег.
— Будь по-твоему.
В ПОХОД
Год и ещё почти год прошли, прежде чем Олег смог выступить в поход.
За это время почти вдесятеро выросла его дружин?..
Он сманил щедрым жалованьем несколько отрядов бродячих варягов, опытных воинов, которые служили и урманскии конунгам, и немецким князьям, и далёким царям в тёплых странах. Его дружину пополнили лихие удальцы из смердов-слоген и кривичей. Были они, конечно, неопытны в военном деле, но Олег не забывал, что и сам был когда-то таким же.
Две зимы ездили послы от чудских и мерянских князей и старейший в Новгород и новгородские послы в их глухомани Князья и старейшины думали, гадали, рассчитывали, прикидывали, сомневались и никак не давали твёрдого ответа. Олег сказал, что ежели кто из них не пойдёт в поход на Аскольда, то он пошлёт дружину в их земли. И тогда чудские и мерянские князья и старейшины дали Олегу клятву, что выставят войско по воину от пяти дымов.
Никогда ещё Новгородская земля не видала такого множества воинов.
Наступила весна. Как только просохли дороги, Олегово войско, принеся обильные жертвы богам, выступило в поход.
В Новгороде осталась лишь малая дружина со стариком воеводой Буеславом.
На конях, блестя шлемами и доспехами, шла княжеская дружика.
Её вёл сам князь Олег. И бок о бок с ним ехали малолетний княжич Игорь в седле, сделанном специально для него, чтобы не свалился, и дядька княжича — воевода Ролав.
Лёгкие на ногу пешцы двигались десятками, десятки складывались в сотни, сотни в тысячу. Впереди гарцевали на конях тысяцкие и сотники. Сзади на телегах везли оружие.
Чудинов вели их чудские князья и старейшины, мерян — мерянские. У чуди и мери наконечники стрел и копий не железные, а костяные, но для врага страшны не менее железных.
Часть войска шла сушей, часть на ладьях — через Ильмень по Ловати.
С войском плыли и купцы, направлявшиеся в Царьград.
Они свою выгоду блюли — войско их от разбойников охраняло, а князь свою, потому что не было проводников лучше, чем купцы, они в Киеве не раз бывали, всё там знали.
Войско двигалось к Смоленску — городу князей кривичских. Туда должны были подойти и там присоединиться к Олегу отряды с морского побережья, из полоцких и приднепровских земель.
В Смоленске княжеские посланные уже с зимы готовили большие ладьи, на которых всё войско, и пешие и конные, пойдёт вниз по Днепру, к полянам, к Киеву.
За Ильменем Олег, наказав воеводам, чтобы шли не торопясь, не изнуряя людей и коней, выбрал с десяток самых верных дружинников и велел всем взять по два заводных коня.
— Я уезжаю. Завтра вас нагоню, — сказал Олег.
В войске думали, что
