— Зато тихий, и руки не распускает.
— Это не решение. Я тебе говорила, что от твоего мнения ничего не изменится.
— Не ругайся, милая, — он целует меня в макушку, — зато одно из испытаний он прошел.
— Чего-о-о? — воплю, упирая руки в бок. — Какие ещё испытания? Пап, сейчас не средневековье, и мы не на каком-то сранном Форт-боярде.
— Мое уважение, куколка, надо заслужить, — ещё один поцелуй в макушку.
— За уважение, значит, говорили, — догадываюсь я. — И ты в таком состоянии на работу собрался?
— В таком состоянии я плохо работаю. Поеду к маме пи***юлей получать. Скажу, что меня будущий зять напоил.
— Конечно, сидел и заливал в тебя, а ты такой бедненький не мог сопротивляться.
— У нас не было выбора, — пожал папа размашистыми плечами уже в дверях.
Он уехал, а пьяное тело спало ещё почти четыре часа. Слабенький. Или это папа замаринованный? И пока ОНО отсыпалось, я занималась работой. Ирка подкинула заказ. Вернее не сама она, а Гарик. И теперь мазюкала на бумаге эскиз будущего сайта.
Папа перед отъездом посоветовал дать опохмелиться Юматову, поэтому пошла приветствовать гости после того как послышался грохот. Нужно что-то делать пока тот не разнёс дом.
— С***ка, бл***дь… — держась за головушку, как молитву повторял Руслан.
И по-человечески мне было его крайне жалко. Но вредная бабья душонка захотела шоу.
— Привет, дорогой!
Перевернул он оказывается вазу с журнального столика. Хорошо хоть не сам столик. Мама бы умерла от горя. Сколько сил и нервов она потратила, чтобы припереть его сюда из самой Италии.
— Я идиот. Господи, у меня сейчас башка взорвется, — посетовал он на свое состояние. Потом обратно на подушки.
— Мой тебе дружеский совет. Никогда и ни за что не соглашайся пить с моим отцом.
— Как-то ты поздно предупреждаешь о таких вещах. Я что сразу вырубился?
— Да! Тебя нарекли слабаком, но согласие свое дали, — захлопала ресницами сдереживая восторженный смех по поводу того, как у Юматова округлились глаза.
— На что?
— На брак. Мы женимся.
— Если это шутка, то неудачная.
Я конечно не обиделась, но слова задели. Рано ещё о таких вещах говорить, но постебаться это святое.
— Какие уж тут шутки? Ты просил пьяным моей руки, папа согласился. Уже и с твоим отцом обговорить успел детали.
— Твою ж мать! А ты?
— А что я? Ты стояла на колени, клялся в любви, лобызал ручки. Конечно не устояла, тем более когда на меня надавил папа, пожалев тебя, — крикнула уже со стороны в столовой, извлекая из холодильника пиво. Папа говорит, что это дешевле вискаря, который они пили, но эффективнее аспирина. Проверим!
Да что я говорю? У меня разве похмелья не было? Помню пару раз увлекалась. И кто меня лечил? Конечно, папенька!
Если честно, меня даже расстроилась, что он так легко сдался. Его единственному, пока что, зятю досталось сильно. Это при том, что я всегда была папенькиной дочки, тогда как сестра мамина.
— А если я скажу, что я них***я не помню, тебя это обидеть?
— Это меня убьет, Рус.
— Так, Ветерок, — он залпом осушил стакан с пивом и даже не морщился. Видимо, сильно его это долбануло. Такое ощущение, будто я загубила парню жизнь. — Ты прости, но если свадьба то не раньше сентября. Тогда уже буду полностью определенный.
— Эй, парнишка, тормози коней. Я не собираюсь так скоропостижно прощаться с девичьей фамилией.
Если честно, я даже испугалась серьёзных намерений. Такой реакции не ожидалось.
— Я так и знал, что это развод. Нельзя так издеваться над болеющим человеком, — Юматов откинулся основана подушки и захохотал громко, заливисто. Но радости его и почему-то не разделяла. Вот она, вредная женская натура.
— Доволен, что отделался от меня? — поинтересовалась, стараясь не делать обиженной рожи.
— Смеюсь, потому что повёлся. И знаешь, — он потянул меня на себя — я даже был готов на брак. Всего каких-то пару секунд до понимания, что ты мне лапшу на уши вешаешь. Я мысленно сыграла с тобой свадьбу, Ветерок.
У меня в горле пересохло. Я смотрела в глаза Юматова, который обнимал меня одной рукой, поглаживая по спине, и понимала, что мне безумно хорошо с ним. Настолько, что могу себя представить с его фамилией. Юматово Аврора Борисовна… Получше даже, чем с моей девичьей.
— Идём купаться, мой будущий муж, — чтобы не расплыться по полу мокрой лужицей, предложила я.
— Пожалуй, стоит освежиться.
— Наперегонки, а товарищ алкоголик?
— Кто первый тот сегодня сверху!
— Выиграй, и я оставлю ночевать тебя в своей комнате!
Ну конечно, тягаться в таком состоянии он со мной не мог, когда я с разбега нырнула в глубь озера. Зато целовал так сладко и настойчиво, так, как может только он. Только знать бы ещё в тот момент, что наше лето подходит к концу. Хотя…нет! Я бы ничего не изменила!
6.1
Это было самое прекрасное лето в моей жизни. Лето, где я была влюблена и счастлива! И…в итоге осталась одна. Сама виновата. Вот как есть виновата. Чуда не произошло, а отношения на расстоянии я не потянула морально. Да, можно было перетерпеть, подождать и доверять человеку, который, кажется, так же тяжело это все переживал. Но он был полностью погружен в осуществление своей мечты, а я осталась совершенно одинокой.
Сначала мы пытались сделать из этого фарса годный контент, но драма по классике пересилила все возможные варианты: прости, это выше моих сил. Одновременно и прямо в глаза. Не было прощального секса, как это полагается, и истерик.
Интернет немного помусолил тему, выставляя на всеобщий обзор видео, где я дралась с его поклонницей: "Молодой мотогонщик Руслан Юматов, похоже, не выдержал взрывной нрав своей подруги, которая, кстати, является дочерью главы "Росбанка". Видимо, отпрыски богатых родителей не всегда могут ужиться под одной крышей."
Бред! Мы ведь и не пытались жить под одной крышей. Были выходные во Франции, где делили один номер. Да, я ездила на чемпионат Европы по мотокроссу болеть за него. Жили две недели в д
Доминикане. Он тогда тоже устроил себе каникулы. Ездили друг другу, и всё это время, проводили выходные вместе. Но… Теперь у него были тренировки и совсем другая жизнь. А я, чтобы не скучать без него, погрузилась и погрязла в учёбе. Ну, и в светской жизни: были вечеринки, премьерные показы, куда мы таскались с Иркой, и клубы. Вот только я была одна. Каждый парень мужчина неважно, оказывался пресным.
— Вас угостить? — подсаживается ко мне в баре симпатяга, ослепляя улыбкой.
