сель, обрушились на меня, путая и не давая разобраться в его чувствах.
— Талия!
Крепко сжав в любящих объятиях, Гордей закружил меня в быстром танце, развеяв все сомнения относительно его реакции на моё признание.
— Я тебя очень сильно люблю! — жарко прошептал мой волк мне в губы, чтобы после, сразу же закрепить свои слова нежным поцелуем.
"И я" — мысленно, пока только самой себе призналась я, не решаясь произнести всего два заветных слова в слух.
Не знаю, что сдерживало, ведь счастливей и любимей чем сейчас, я себя никогда не чувствовала.
— Идем в дом, тебе не следует находиться долго под палящим солнцем, — произнес Гордей, сразу же беря меня на руки.
— Я ходить умею, — отозвалась я, улыбаясь в ответ на такую слишком заботливую реакцию.
— Ты знаешь наши повадки и устои, так что тебе придется потерпеть мою слишком тревожную натуру, пока ты будешь носить нашего ребёнка, — и не подумав поставить меня на ноги, ответил мужчина.
О, да!
Я действительно знала, что когда волчицы беременели, их мужья буквально шагу им ступить не позволяли, чрезмерно опекая и храня от всего на свете. И сколько бы будущие мамочки не ворчали на них, не ругались и не просили, поведение взрослых, сильных воинов клана не менялось.
А уж если между двумя не просто любовь взаимная, а еще и истинность…
Мне придется запастись ооооочень большим терпением!
Гордей
— Ты рассказал Талии о сделке с лариями? Она знает?
Отец всегда знал с какого вопроса начать разговор, а вот я, всегда стараясь контролировать себя и свои действия по отношению к другим, не знал как ответить.
— Не знает, — так и не дождавшись от меня вразумительных и правильных слов, сам себе ответил альфа, осуждающе качая головой. — Смалодушничал. Не смог сразу признаться, а ведь это будущее не только твоего ребенка, но и нашего внука! Сколько ты еще будешь держать свою истинную в неведении? Такое поведение не достойно моего сына и наследника клана!
— Я скажу. Сегодня, — каждое слово било наотмашь, отзываясь горечью во рту и тупой болью в сердце. Не мальчик уже, чтобы вот так отец меня отчитывал, но сейчас он прав. Я должен был с самого начала рассказать Талии об условии, при котором ларии выходили меня и не дали сдохнуть в расщелине среди голых камней.
"Жизнь, за жизнь…"
Сжав от бессилия руки в кулаки, внутренний зверь метался словно в клетке, грозно ощерившись от мыслей человека. Ему было плевать условия сделки, волк очень боялся и переживал за свое потомство, которое должно было появиться на свет уже через три месяца, как раз когда сойдет снег, зарождая повсюду новую жизнь.
— Знаю, нелегко такое принять, — вновь заговорил отец, — Талия не сможет сделать этого сразу, понадобится много времени и терпения с твоей стороны, чтобы она смогла смириться с волей ларий.
— У меня тогда не было выбора, нет его и сейчас, — невесело усмехнулся Гордей в ответ, сухо прощаясь с отцом.
Выйдя из родительского дома на мороз, мужчина по-волчьи коротко тряхнул головой, собираясь с нужными мыслями. Зверь внутри драл душу когтями, не оставляя от нее живого места и заставляя оборотня сжимать кулаки от бессилия.
Надо было сразу сказать!
Тогда, когда еще презирала и ненавидела его, когда связь между ними не была настолько крепкой, а любовью там и вовсе не пахло!
А сейчас…
Он не мог надышаться Талией, торопясь домой каждый раз, когда появлялось свободное время от клановых дел и забот. Видеть, как она встречает его с радостью и любовью в синих как небо глазах, чувствовать себя самым счастливым мужчиной на свете!
А сегодня… все будет не так.
Сегодня он вдребезги разобьёт то хрупкое доверие, что зародилось между ними за эти несколько месяцев, потеряет то, без чего ни одна любящая друг друга пара не сможет обрести истинную любовь счастье.
— Я уже заждалась тебя, — Талия вприпрыжку, насколько это возможно в ее положении, поспешила к нему навстречу, как только он переступил порог собственного дома.
Нежные ручки собственнически обвили шею Гордея, притягивая его к себе для нежного поцелуя — приветствия.
— Нам нужно поговорить, — с сожалением оторвавшись от податливых губ, произнес волк, не желая больше тянуть с терзающим его сердце разговором.
Талия
— Что-то случилось? — я давно не видела мужа в таком серьёзном настроении, чувствовала как он напряжён и не понимала причины.
— Это касается нашего с тобой малыша и его дальнейшей судьбы, — усаживая меня на стул перед собой, с каждым словом Гордей все больше мрачнел.
— Ну…пока об этом рано говорить, волчонок хоть и активный, но пока еще не собирается являть свой лик этому миру, — слегка улыбнувшись, я хотела хоть как-то разрядить напряженную обстановку от которой становилось не по себе.
Не так я хотела встретить своего любимого, не с таких странных и тревожно волнующих разговоров.
Ведь до этого у нас все было прекрасно!
Гордей на руках меня носил, пылинки с меня сдувал и всегда спешил домой, чтобы поскорее увидится и покрепче прижать к себе.
Так что же могло случиться?
— Мне нужно было раньше тебе все рассказать, — оборотень говорил медленно, стараясь подбирать слова, что пугало девушку ещё больше.
Обычно ее муж был прямолинеен, уверен и немногословен в том, что хотел сообщить, а тут…
— Гор, ты меня пугаешь, — мягко касаясь ладонью щетинистой скулы, заглянула в любимую темную бездну, желая поддержать.
— Я никогда не рассказывал тебе, на каких условиях ларии согласились спасти мою шкуру, — потеревшись, словно кот об мою ладонь, произнёс Гордей, — и тогда, истекающий кровью и чувствуя свои раздробленные об камни кости, я не особо придал значение их словам.
А зря.
Когда я немного окреп и набрался сил связно и ясно мыслить, мне доходчиво объяснили, что плата, которую я пообещал за свою жизнь, придётся отдавать не мне, а…
Затаив дыхание словно перед прыжком в воду, Гордей тихо и отчаянно выдохнул:
— Моему потомству.
Оглушенная чудовищной новостью, окаменела сидя на стуле, отчаянно желая чтобы слова мужа оказались шуткой.
Очень страшной и жуткой, но кто же таким будет шутить?!
Открыв рот, попыталась глубоко вздохнуть, стараясь унять разгорающуюся панику и страх потерять собственное дитя!
— Тали, девочка моя… — муж протянул ко мне руки, но я, вскочв, так, что опрокинула стул, не дала дотронуться до себя.
— Как… как ты… как ты мог о таком умолчать?! Как?! Ответь мне, как! — обняв свой округлый живот руками, я кричала так, что дрожали стены.
Дикий неконтролируемый страх за еще нерожденного малыша — вот
