выходят замуж, рожают детей…
Данила поглядывал на Лизу и любовался ею. Нет, конечно, его Катя намного красивее, да и вообще. Она стала ему родным человеком. Но Лиза тоже была хороша. И особенно его привлекало в ней то, что она при ее красивой внешности и стройной фигуре была еще и умна. И не просто умна, а феноменально сообразительна. Еще у нее наверняка сильный характер, раз она смогла в свои молодые годы стать одним из самых лучших адвокатов города. Не такими он представлял себе женщин-адвокатов. Те, кого он знал или просто видел, совершенно не походили на Лизу. Это были зрелые, прокуренные и уставшие женщины, разочарованные в жизни и не в меру циничные. Здесь же он видел молодость, чистоту и обаяние. Да и помощница у нее симпатичная. Пухленькая такая, с виду добрейшей души человечек, но чувствуется, что и ей тоже палец в рот не клади.
– Скажите, Данила… – Лиза приблизила к нему свое лицо и спросила совсем тихо: – А вам Гражина никого не напоминает?
Он пожал плечами. Катя как-то сказала ему, что она похожа на одну актрису, которая снималась в известном сериале.
– Мне жена однажды сказала, что она похожа на одну актрису… Но мы-то, мужики, сериалов не смотрим. Просто некогда. И что?
– Нет, ничего. Значит, мне не показалось.
– Нет, никакая она не актриса… Это я вам точно говорю. Я проверял… А я вам, дорогие девушки, вот что скажу. Когда будете выходить отсюда, обратите внимание на одного человека, который сидит в углу и пьет пиво. Он худощавый такой, молчаливый… Вы удивитесь, когда его увидите, потому что он – ну вылитый наш премьер-министр. Копия. Двойник! Мы ему так и говорим, мол, поезжай в Москву, приди к Путину и скажи, вот он я, в вашем распоряжении… могу вас замещать при случае… Каждому человеку такой величины нужны двойники… А недавно был у нас рыбак один, тоже из Москвы. Каждый год приезжает порыбачить, у него здесь брат живет. Так вот, он – точная копия артиста Евгения Леонова. И даже голос как будто бы его. Вот такие дела…
– Действительно, – пожала плечами Лиза. – Но на вашего «премьера» непременно посмотрим. И вообще, Данила, спасибо вам за замечательный вечер. А Фехнера вы отпустите, сами же понимаете, что он здесь ни при чем…
Данила широко улыбнулся, хотя на душе заскребли кошки. Им-то легко говорить «отпустите», а что он доложит своему начальству?
– Я подумаю, – сказал он и, махнув на прощание рукой, скрылся за дверью.
Раскаленное, окутанное малиновой дымкой солнце окунулось в воду… Совсем рядом с берегом проплыла дикая серая утка, оставляя на воде бледно-розовый след…
4. 2005 г. Людмила
– Ну и пусть, ну и пусть… – Она крепко сжимала руль, словно это усилие могло прибавить скорость. – Пусть она меня не поняла, но я-то себя понимаю, я все понимаю… Она просто не видела эти жуткие, искаженные смертью лица, эти разрезы, из которых хлестала кровь и заливала весь пол… Как после этого вернуться в свой мир, в свою прежнюю жизнь, когда там все будет напоминать об этих убийствах, об этом изнасиловании? Я ведь даже не знаю, сколько их было, этих скотов… Лазарева не сказала, она ничего не сказала, что со мной, просто дала лекарство, мази… И сказала, что я должна непременно полежать в больнице. Значит, она предполагала все-таки, что я вернусь в Москву, что обращусь к своему лечащему врачу, который положит меня на более полное обследование и лечение в частную клинику. Значит, она на самом деле ничего не поняла. Она подумала, что я наговорила ей все это сгоряча, сгоряча… еще твердила о психологической помощи. Как будто эти все психологи или психиатры смогут заткнуть рты журналистам, как будто каким-то волшебным образом заставят их не раздувать шумиху вокруг этого убийства… Она же врач, неужели не понятно, что экспертиза покажет, что там, на паркете, есть и моя кровь и что она специфическая… А что, если обнаружат на полу или ковре следы спермы насильников? Не будут молчать. Не будут!!! Может, уже сейчас на первых полосах появилась информация о том, что меня изнасиловали и убили. Нет, я не вернусь. Не вернусь! Если вернусь и лягу в больницу, Оля захочет меня увидеть, навестить. Задаст мне вопросы, на которые мне не хотелось бы отвечать. Конечно, ее новая мамочка никогда бы не попала в такую ситуацию. Она чистенькая и благополучная и не шляется по чужим загородным домам, не знакомится с банкирами…
Остановилась, вышла из машины, огляделась. Было раннее утро. В двух шагах от нее находилась железнодорожная платформа. Город еще спал.
Она специально поднялась очень рано, обнаружила рядом на стуле приготовленную доктором Лазаревой одежду (джинсы, блузка с короткими рукавами, теплая кофта и – какая же она умница! – шифоновая косынка, темные очки), оделась и написала ей, еще спящей, записку с благодарностью, где попросила ее молчать обо всем и сжечь записку, и вышла из дома. На цыпочках. Знала, что если разбудит ее, то будут уговоры если не вернуться в Москву, так хотя бы остаться у нее пожить, подождать, посмотреть, как будут развиваться события. Ведь рано или поздно трупы в Поварове обнаружат, поднимется шумиха, по радио и телевидению пройдет информация об убийстве банкира Щекина, Светланы Осолихиной… А может, Роман Ваганов жив? Может, он как раз вышел из дома незадолго до того, как туда ворвались бандиты? Может, в доме уже давно милиция и он, Роман, дает показания. Рассказывает о том, что к Светлане приехали гости – Людмила Дунай со своим приятелем Щекиным…
Хотя на самом-то деле все было не так. Совершенно не так. Да только как она сможет доказать и очиститься от грязных слухов?
Эта история – расплата за то, что она бросила свою семью, что недооценила любовь Гриши, что предпочла близким людям иллюзорный мир кино. Что никогда, получается, и не жила настоящей жизнью, а потому ничего-то в ней не понимает.
Зато сейчас, стоя на перроне тамбовского вокзала и дрожа от холода и нервного озноба, она точно знала, что ее окружают не декорации, что этот перрон и эти нависшие над ним тучи – самая что ни на есть реальность и что она сейчас пойдет в настоящую кассу и купит настоящий билет в настоящую жизнь. Сначала доберется на поезде до незнакомого ей города Саратова, откуда уже на такси или автобусе поедет в маленький волжский городок Маркс.
Неприятный холодок
