Потянулись унылые часы. Рыцари нарубили деревьев, кое-как соорудили кривобокие плоты, погрузились. До восхода войско перебиралось через Тухлую трясину, но таки добралось до противоположного берега.
Когда воины строились в колонну и собирались маршировать, из болота высунулся грязный кулак.
– Чтоб ты сдох, жадина! - донесся крик Проводника.
Гуга молча тронул коня и устремился вперед. Солнце взошло, окрасив землю в золотистые тона. Верхушки гор заблестели под утренними лучами. На дружину Одноглазого надвигалась серая громада Пустой горы.
Эх, если бы Гуге удалось найти задний ход в драконью нору. Если бы ему посчастливилось достать злополучный золотой и с помощью Проводника зайти к Огнедыху с тыла. Если бы в королевском войске имелись хоть две сотни лучников, которые смогли бы расстрелять дракона издалека… Если бы. Но случилось не так.
Рыцари не смогли обнаружить запасной тоннель, которым Огнедых пользовался как канализацией. Вонь распространялась по округе настолько сильная, что ее источник надежно спрятался от пытливого нюха монарха. Пришлось идти в лобовую атаку.
Изнуренные походом и едва живые от голода воины с невероятным трудом доплелись до пещеры. Дружинники буквально валились с ног, что уж говорить о доблестном бое с громадным чудовищем.
– Ох, атаковать бы змеюку в зад… то есть со спины, - вздыхал Гуга. - А то приходится…
Это были последние слова первого короля Преогара.
Потревоженный бряцаньем доспехов дракон вылетел завоевателям навстречу. Рыцари не успели даже воспользоваться тяжелыми мечами, как непроницаемая волна пламени обратила их в позорное бегство. Король отступал в последних рядах. Не пристало коронованной особе уподобляться зайцу. И все же войско бросилось в рассыпную - никто не желал поджариться в смертельном пламени Огнедыха.
Дракон гнал дружинников до самой трясины. Рыцари падали в топь, многие гибли самым обычным способом - просто захлебывались. Остальных ждала другая участь. Ревущий огонь хлестал по шлемам и доспехам, стальные когти полосовали по металлу. Над головами бегущих свирепствовал злобный дракон. Ноги увязали в болоте…
Погибла целая тысяча. Вместе со своей дружиной сгинул и Гуга. После этого трясину и назвали Гугиной, а местные жители запомнили эту легенду.
– Жадность короля сгубила, - суммирует Харишша.
– Это почему жадность? - супится Эквитей. - Не обижай моего предка! В те времена еще не существовало такой науки как экономика. Кроме того, если бы ты внимательно слушала, то поняла бы, что у моего предка действительно не было денег.
– Плохо подготовился, - поддакивает Слимаус. - Мог бы взять лучников и запастись золотым для Проводника.
– Не в этом дело, - отвечает король. - Легенда рассказывает нам, как беспринципность некоторых особо жадных граждан может сгубить целую толпу народа. Это я о Проводнике. Болотный дух спокойно мог проводить Гугу в кредит. Уж мой-то предок рассчитался бы. В роду королей Преогара еще не водилось врунов.
– А я не согласна, - отзывается некромантка. - Тут все-таки больше виноват господин Одноглазый. Во-первых его никто не тащил на войну с драконом. Во-вторых он мог бы обдумать детали и действительно захватить с собой деньги.
– Женщины… - невнятно бормочет монарх. - Откуда же у него деньги возьмутся! Сказано было, мол, все тратил на поддержку границ и на содержание армии. А на войну Гугу еще как тащили. Дракон поджег село, на месте которого потом построили хутор Подгугиневое…
– Нашел обычный повод, чтобы напасть, - не верит Харишша. - Небось, сам же это село и поджег, чтобы иметь причину воевать.
Щеки Эквитея заливаются красным. Вот это да! Раскусила девушка злобный план древнего правителя!
– Неужели действительно подожгли собственное село? - интересуюсь у монарха.
Тот некоторое время молчит, затем подмигивает.
– В архивах ничего не сказано о таких странных методах разжигания войны.
– Еще бы, - хмыкает Харишша. - Кто ж признается? Если селяне узнают - повесят самого Гугу, даром, что король. Какой прок дракону разрушать селение, которое его постоянно кормило? Сами же говорили, что свиней чудовищу отдавали.
Эквитей молчит.
– Милое дело: поджечь село, чтобы разжечь войну… - сокрушается девушка. - Уж лучше с зомби дело иметь. Они хоть договоры чтут, пакостей не делают.
Король что-то отвечает, но я уже не вслушиваюсь в эту перепалку. Меня больше интересуют странные манипуляции королевского повара.
Грумпль мелко трясет головой и заворачивает зенками. Тощее тело вибрирует, словно на сильном морозе. В глазах то и дело вспыхивают загадочные зеленые огоньки. Губи едва заметно шевелятся - он беззвучно о чем-то рассказывает невидимому собеседнику. И делает это так, чтобы никто не видел. Но никто - это не тренированный оперативник, который чувствует заговор даже кончиком хвоста.
С Грумплем все понятно - втихаря докладывает о передвижениях нашей группы. Но вот кому? Врагов у нас здесь немало будет, хотя серьезных фактически два. Первый неприятель у нас - леди Хатли. А второй даже к людям не относится. Это загадочное колдовство Творцов, влияющее на работу местного солнца.
"Ой, нечисто с этим поваром, - думаю про себя. - Совершенно нечисто. Сдается мне, что это какой-то шпион подлой королевы".
Впрочем, эти мысли пока держу при себе. Хорошо, что вражеский лазутчик попал под наблюдение. Теперь можно получать некоторую информацию о противнике. Вполне возможно, он приведет нас к королеве.
Повар прекращает странные движения и отсутствующий взгляд снова становится нормальным. Я делаю вид, что ничего не заметил, и ускоряю шаг.
Над Гугиной трясиной воняет еще похуже чем в Тухлой роще. Там запах немного всасывается деревьями. А здесь будто бы глухой мешок - вся вонь содержится в границах лесных деревьев. И концентрируется прямо над болотистой местностью.
Мы находимся на небольшом заросшем осокой пятачке земле. Все вокруг, куда не глянь, заливает неподвижная топь. Одинокие стволы поникших деревьев вдалеке не позволяют разглядеть горизонт в деталях. Но там виднеется широкий, сточенный на левом склоне, палец Пустой горы. Плавни начинаются прямо под моими ногами. Несколько комочков грунта скатываются в невысокого холмика, падают в воду. Трясина с чавканьем принимает подарок. Расходятся большие круги, шевелится темно-зеленая ряска.
Кое-где в болоте проглядывают бесформенные кочки какой-то зелени. В некоторых местах произрастает камыш. Тяжелые коричневые колотушки слегка шевелятся под ветром. Шелестит густая сочная трава на небольших островках. Солнце поднимается поближе к зениту. Оно, как и прежде, прыгает по небосклону, то отдаляется, то приближается. Тени пляшут в такт каждому солнечному па. Кажется, что мы находимся в каком-то царстве мертвых. Словно из болота вот-вот покажутся древние мертвецы давно пропавшей дружины Гуги Одноглазого.
