могут легко регулироваться государственной машиной в угоду ограниченного круга лиц, что может привести к возникновению, проявлению различных форм тоталитаризма. Тоталитаризм же в свою очередь, окончательно убивает общество, убивает любое позитивное общественное движение, но всё же этим убивает и самого себя, так как для дальнейшего существования он вынужден дать людям общую идею, которая вновь мотивирует народ для развития. И вот эта самая идея, в конце концов, хоронит предшествующую ей форму тоталитаризма, порождая различные формы политических и общественных оттепелей, предоставляя простор деятельности для свободных умов. Затем, после расцвета общественных свобод, снова может произойти «закручивание гаек и затягивание поясов» и тогда, большая часть общества, не знающего, что делать со свободами, выберет себе жёсткого лидера и со словами « А чо они?..» – пойдёт за тем, кто впоследствии прижмёт к ногтю не только «распоясавшихся либералов», но их и самих, ввергнув в болото вялотекущего гниения жизни.
История человеческого общества изобилует примерами таких цикличностей, природа изобилует примерами таких цикличностей. Это вечно. Постоянная же мнимая радость членов некоего коллектива может быть только в секте, а секта в любом случае – тоталитарна в своём проявлении и в её лозунгах – «Мы заставим, вас дико улыбаться и испытывать счастье своего присутствия» – несогласных с мнением лидеров секты, секта уничтожает. Но исходя из цикличности вселенной – секта обречена.
– Мне надо время, чтобы вникнуть во всё это – Макс не хотел грузиться сейчас любой информацией, он просто хотел отдохнуть, отвлечься от минувшей сумасшедшей недели.
На сцене в это время уже бойко топтался детский «танцевальный хор» в одинаковых нарядах в стиле русского лубка, на заднем плане, прячась от взглядов толпы, глава района с руководительницей танцевального коллектива разливали по стаканчикам какой-то алкоголь. Судя по бутылке с блестящей на солнце этикеткой с завитушками – это был какой-то дешёвый коньяк, видимо из подаренных Главе кем-то из просителей. Глава готовился к выступлению и снимал мандраж после вчерашнего корпоратива районных коммунальщиков. Максим огляделся вокруг, неподалеку от себя он заметил Виталю – коллегу по офису, тот был как то необычно для него хмурен и казался не выспавшимся, в руках его светилась банка пива. Макс его окликнул. Виталя, увидевший Макса, приветственно махнул рукой и пробрался через толпу к Максиму и Петровичу.
– Ты чего смурной такой? С похмелья что ли? – поинтересовался у Витали Макс.
– Да если бы так…– Виталя тяжко вздохнул – Прикинь, Замполит, идиот, начал всех в час ночи обзванивать, контролировал скорость реакции на внезапный звонок клиента. Да к тому же требовал немедленного ответа на поставленный вопрос.
– Странно, мне не звонил. А какой вопрос то? Что ему надо было вообще? – спросил Виталия Макс.
– Да он ваш сектор не трогал, хотя возможно только пока не трогал. А вопрос, так никто не знает, он его не задавал, мы должны были сами догадаться. Тех, кто не ответил ему, грозился премии лишить, как нелояльных к фирме. Все попали… Он же после работы опять вероятно в свой клуб поехал, так поди, опять колёс каких-то обожрался, вот его и понесло.
Глава района тем временем вылез на сцену и отобрав микрофон у ведущей, начал речитативно петь
– Вихри враждебные веют над нами,
Тёмные силы нас злобно гнетут…
В толпе приветственно засвистели и завыли. Кто-то, подняв руки, в такт музыке, словно на утреннике в детском садике, хлопал ладошками, кто-то по старинке махал руками с оттопыренным вверх указательным пальцем. Исполнение главы определённо нравилось публике. Глава зажигал…
Внезапно, музыкальное сопровождение резко оборвалось, освещение сцены потухло. Это где-то за сценой, подвыпивший руководитель местной службы спасения перерубил тесаком опасный, по его мнению, провод питания.
– Спокойствие, только спокойствие – глава взял мегафон у моментально подоспевшей заместительницы – сейчас он со своим пузиком и широкими брюками на подтяжках, походил на Карлсона – маленькие неполадки. Я вам сейчас, пока ремонтируют кабель, попробую спеть нашу районную песню, а вы подпевайте.
В это время на сцену поднялась музыкальная группа из районного дома культуры и выстроилась за мэром, с акустическими гитарами и гармошкой наперевес.
Глава затянул в мегафон:
– Когда весна придёт не знаю.
Придут дожди, сойдут снега…
Какой-то горожанин из подвыпивших зрителей зажёг зажигалку и стал ей размахивать на вытянутой руке. Массовка из числа районных бюджетников, как всегда, изображающая верный электорат, начала подвывать нестройным хором. Площадка перед сценой опустела, непричастные к команде мэра зрители стали расходиться, каждый по своим делам.
Петрович, окинув взглядом пространство и двух друзей, которые были словно потеряны в окружающем пространстве, махнув им рукой, позвал
– Парни, айда ко мне. Поправим ваше мировосприятие. Я здесь неподалёку остановился.
Что покажет стихия жизни?
Капитанам – море, Замполитам – Териберка
Петрович остановился в съёмной, однокомнатной ни чем не примечательной квартире. Всё, что его обозначало, как постояльца – это личный ноутбук, да пара каких-то то ли камней, то ли минералов, лежавших на столе и исполняющих роль пресс-папье для пачки исписанных бумаг. Открыв древний шкаф-стенку производства начала восьмидесятых годов, Петрович достал оттуда сумку из красно-коричневой толстой потёртой кожи, чем-то напоминающую кофр фотографа. Он открыл сумку, комната наполнилась запахом леса и аптеки одновременно. В сумке было множество отделений, кармашков, ячеек забитых какими-то пакетиками, склянками, бутыльками и пузырьками. Достав из своего «волшебного сундучка» несколько пакетиков и склянок, Петрович удалился, согласно его выражению – « в свою лабораторию», а проще – на кухню. Повозившись там какое – то время, он вернулся к друзьям, с графином в руках, в котором плескалась какая-то жидкость карамельно-янтарного оттенка и нехитрой снедью, в виде разнообразных нарезок на тарелочке.
– Как неделя прошла, молодые люди? Что-то видок у вас такой, словно у отжимок от моих снадобий – помятый и блёклый.
– Да чё-то, как-то ага.. – отрешённо пробурчал Макс – Не понятно что к чему вообще…
– Опять что ли Замполит ваш пыль веником гонял? – Петрович хитро засмеялся.
– Он самый… и пыль и муть и пургу. Всё сразу – казалось, Виталя немного ожил от этой незначительной, на первый взгляд, моральной поддержки.
– Эх!.. – Петрович, сидя в своём кресле, вытянул ноги и расправил спину, хрустнув всеми своими костяшками – я бы для таких деятелей учредил специальную награду – орден Суетолога, а к ордену всенепременно полагалась бы привилегия – посмертный трудовой стаж без права выхода на пенсию. Наверное, тогда бы этих чудил поубавилось. От них же чаще всего вред один и убытки с отсрочкой во времени. Я вам одну историю расскажу сейчас –
