- М-м, нет, не кажется, - не поднимая головы ответила Фел и улыбнулась чему-то, - она правда бледная. И какая-то тихая, мы всегда веселимся, когда ходим по магазинам, - Фел, наконец, отложила телефон в сторону и вопросительно вздёрнула бровь. - А ещё она сегодня уснула в комнате Боно и была как будто нездорова.
- Ты заболела? - Оливия снисходительно посмотрела на подошедшего официанта и взяла из его рук чашку. Запах кофе не вызвал у неё удовлетворения, подражая бабушке Агне понюхала свой молочный коктейль, скривилась и отставила его в сторону. - Агнета! - укоризненно возразила Оливия, а девочка засмеялась. К тринадцати годам Агне научилась быть саркастичной, как Пандора, и любила вычленять в характерах близких крутые, по её мнению, черты и высмеивать их. Она кривлялась, привлекала внимание, но при этом так и оставалась молчаливым котёнком.
- Нет, бабушка, я здорова, - отрезала Билли. Женское общество вызывало в ней чувство единства с какой-то мифической командой, сформированной по половому признаку, но Билли тут же поторопилась отказать себе самой в этой привилегии. Она стыдилась быть “обиженной женщиной”.
- Лечись, Билли, пожалуйста! Ты нам тут нужна каждую минуточку, - вдруг оживилась Агнета и потянулась к руке Билли, чтобы устроить голову на сгибе её локтя.
На Агне напала невероятная болтливость с тех пор, как в доме появился Тео. Создавалось ощущение, что она решила не быть "ещё одной проблемой Билли", и стать чуть более "обычной".
- Что ты, куда же я денусь? - ответила Билли, поглаживая девочку по светлым волосам.
Фелиса с улыбкой наблюдала идиллию между сестрой и мачехой и отчасти не верила своим глазам. Когда-то Агнета не обнимала даже саму Фел, позволяя сделать это разве что в день рождения или рождество. Фел помнила, как трёхлетняя сестрёнка сидит одна в детской и подолгу рисует корявые пятна, которые потом просит подписать: папа, сеньор Луи, сестрёнка Фе. А потом появилась новая женщина в доме. Она заставила всех измениться. Из ревности Фел стала уделять сестрёнке больше внимания, чтобы её любовь не досталась Билли. Из страха потерять Фелису - трудного подростка, Хавьер стал сближаться с ней. Пандора, видя, как оживают сёстры, начала бороться за своё место в доме, чтобы не остаться в стороне и в считанные дни избавилась от комплексов "матери одиночки", которые с пятого месяца беременности её преследовали. Билли наблюдала за этим со стороны, она не приставала ни к кому, никому не навязывалась, но встряска в семье была такой сильной, что очень скоро все обернулись к этому молчаливому зрителю. Каждый будто спросил: “Что ты с нами сделала?” Тогда Агне стала нуждаться в материнской любви, захотела обнимать кого-то, стала превращаться в “ручного ребёнка”.
Билли подняла голову от волос Агне и посмотрела на Фел.
- Ты чего?
- Да ничего, просто всё так хорошо. Ты не думаешь? - Фел улыбалась.
- Да, наверное, - Билли пожала плечами, она так и не сняла очков и теперь очень радовалась этому, глаза снова начинали гореть подступающими слезами, как это было ночью.
- Пойдём косметос покупать, а? - Фел убрала телефон в сумочку, закинув её на плечо.
- Я кофе не допила! - возразила Оливия.
- Тогда скорее допивайте, как без вас мы выберем Агне первые настоящие духи? - Фел подмигнула сестрёнке и та покраснела.
- Почему первые? Мне Билли дарила на Рождество!
- Конечно не первые, прости-прости! - улыбнулась Фел и подмигнула Билли, расстроившись, что не увидела её глаз. - Ты не снимешь очки?
- Прости, не успела накраситься, - ответила Билли.
- 6 -
У Фелисы была стойкая нелюбовь к стадионам и другим уличным мероприятиям. Она не любила пыль, грязь и похрустывающие сухие ветки вперемешку с окурками под ногами. Стадион университета Квинс не был «Уэмбли», «Олд Траффордом» или даже «Кейсмент парком», но и в местной футбольной команде не играл Гарри Кейн или Уэйн Руни. Был, правда, один парнишка, подающий большие надежды, а ещё у каждого второго было столько ярости и уверенности в себе, будто они как минимум выступают в АПЛ, да ещё играют за топ-команду. Фел не умела разделять восторга от спортивных состязаний, но сидя на трибуне и грея ноги, затянутые в тёмные колготки, слыша шум болельщиков, которые отчего-то очень любили эти местные незрелищные игры, и получала настоящее удовольствие от того, что становится частью этого большого нового мира. Игра закончилась со счётом три-два в пользу ребят из Квинса, болельщики уже разошлись, а по полю бродил хмурый уборщик. Фел ждала Марка, предвкушая новый удар его обаяния.
Ей безумно нравилось подставляться, слушать Марка Уотсона, снисходительно заявлять, что он идиот и уходить домой. А потом... перемывать ему мысленно косточки, разбирать на элементы каждый жест и каждую улыбку. Наслаждаться фантазиями, в которых она не была дерзкой и неприветливой, а напротив, покладисто и влюблённо позволяла обнимать себя и целовать.
- Э, дружище! Ты нас покидаешь? - услышала Фел чей-то голос и обернулась. Освещённые закатным солнцем, по газону шли герои из команды победителей. Местные суперзвёзды, и картинка даже дух захватывала. Молодые, сильные и с дерзкими улыбками. Первым, как в романтических комедиях и молодёжных мелодрамах, шёл не вратарь, не капитан команды, а “десятка” Марк Уотсон. В кожаной куртке, белой футболке, такого бы сыграл молодой Чед Майкл Мюррей, и сейчас бы играла заводная песенка, пока он под улюлюканье друзей приближался к Фел. Она даже засмеялась от этой мысли, по крайней мере, была уверена, что от этой. Марк приблизился настолько, что она отчётливо уловила запах его геля для душа и чего-то парфюмированного, вроде дезодоранта.
"Ай, я в каком-то клипе, да?" - подумала она, чувствуя как сердце сладко выбивает дробь.
- Чего смеёшься, итальяночка? - улыбнулся он. Губы растянулись в ухмылке, а глаза прищурились. В закатном солнце всё выглядело особенно волшебным, начиная с ржавых бликов на зелёном газоне и заканчивая тем, как его влажные волосы окрасились в тёмно-пшеничный. Пахло по-осеннему пряно, где-то жарили попкорн, и Фел хотелось плакать от счастья.
***
- Я много где была, - пожала плечами Фел. Они нарезали уже третий круг, избегая той дороги, что приведёт к парковке, а значит - к прощанию. - У меня очень… интернациональная семья. Папина мама итальянка, отец француз, а родился он в Испании. Дедушка был археологом и встретил бабушку в Риме на какой-то конференции, где она выступала против раскопок. Вообще она очень изменилась, не верится, что когда-то бабуля бегала по митингам и демонстрациям, сейчас её боится вся семья... А у мамы мама была немкой, а папа грек. Бабушка Эльса пела в каком-то немецком театре, они приехали на гастроли в Грецию, дедушка услышал, как бабушка поёт и сошёл с ума. Так у меня было четыре страны, чтобы отдохнуть летом.
- Четыре? Они что, все развелись?
- Нет, но родственников у нас в каждой стране хоть отбавляй.
- И как вы все оказались в Белфасте? - Марк остановил Фел, которая порывалась перейти через дорогу в неположенном месте.
