номер, подносит к уху.
– Данил, вернись, это срочно, – произносит властным тоном, глядя при этом прямо на меня.
Мне кажется, или я отчётливо слышу в её командном голосе игривые нотки. Это что ещё за демонстрация власти над моим мужем?
Отключается.
– Пойдёмте, Данил сейчас вернётся.
И мне бы послать её подальше, но я в каком-то ступоре поддаюсь этой властной сучке и иду следом за ней в участок, мимо поста дежурного, который пропускает нас без лишних вопросов.
В голове шум, понимаю, что нужно послать её и уйти, но что-то гложет. Видимо, это понимание, что мне нужно развеять сомнения и убедиться наверняка, есть между ними что-то прямо сейчас или это моё больное воображение?
– Проходите, – открывает Елена мне дверь кабинета Данила.
Я здесь была всего пару раз. С тех пор практически ничего не поменялось. Всё тот же стол, заваленный папками, старенький сейф, шкаф для одежды, тумбочка.
Но кое-какие мелочи я всё же замечаю. На столе у Данила стоят две кружки недопитого кофе, одна из них со следами бордовой помады, поразительно похожей на ту, что я вижу на губах Елены.
– Присаживайтесь, – указывает она мне на свободный стул. – Чай, кофе? – предлагает по-хозяйски, как будто это её личный кабинет.
– Чай, – брякаю зачем-то.
Хотя прекрасно понимаю, что из рук этой змеи точно ничего не приму.
Елена достаёт из шкафчика чистую кружку, идёт к кулеру, наливает кипяток, слегка наклоняясь.
Рассматриваю её внимательно. Да уж, есть на что посмотреть. Крепкая задница, стройные ножки, юбка чуть короче, чем требует устав.
Елена ставит передо мной кружку. Шикарный вырез, из которого отлично просматривается высокая упругая грудь.
И вот это вот расхаживает перед Данилом целыми днями? А я?
Я сейчас чувствую себя оборванкой с улицы. После всего случившегося я вообще на себя в зеркало стараюсь не смотреть. Бледная, растрёпанная, заплаканная.
Елена смотрит на меня слишком внимательно, а я на неё. Встречаемся взглядами и неприлично долго сканируем друг друга.
– Мне кажется, вы хотите мне что-то сказать? – нарушаю наш молчаливый поединок.
– Вам не кажется, – кивает Елена.
– Это ведь вы прислали мне то видео? – говорю прямо.
– Нет, – качает она головой, даже не пытаясь отпираться, что не понимает о чём речь. – У Дана есть другие враги. Я бы никогда такого не совершила.
– То есть, вы в курсе, – усмехаюсь я. – И давно это у вас? – смотрю на неё пристально.
– Давно, – кивает она с довольной улыбкой. – И я бы хотела вас попросить, оставить Данила.
– Так я его не держу, – вздёргиваю подбородок.
– Держите. Он переживает за вас, жалеет. Чувствует свою вину и ответственность. Но вы же понимаете, что на этом семью не сохранить?
– И что вы хотите?
– Я хочу, чтобы Данил был счастлив. Он ведь заслужил. Я его люблю, а Дан любит меня. Но он боится, что если оставит тебя, то ты наделаешь глупостей. Оставь его сама, – переходит резко на “ты”, смотрит на меня пристально.
Я в шоке, не знаю, как подобрать слова, а она добивает.
– Я его люблю, я рожу ему ребёнка, о котором мы так давно мечтаем. Уйди из его жизни, я тебя прошу!
О боже, мне снова не хватает воздуха. Я вскакиваю, не знаю, что сказать. Это слишком больно. Я ведь поверила, что это было давно и несерьёзно. Да я вообще за своим горем отгородилась от мыслей об измене мужа, а теперь…
– Я его не держу, забирай, вижу, вы с ним друг друга стоите! – выдаю с ненавистью. – А это чтобы дальше всё у вас было также горячо! – выплёскиваю горячий чай в эту змею и вылетаю за дверь.
Сквозь шум в ушах слышу, как взвизгивает Елена. Жаль чай уже немного остыл, но он был всё ещё достаточно горячим, чтобы подпалить её шикарное декольте!
Только эта маленькая месть слабо спасает от боли, которая прямо сейчас разрывает душу.
Дан, как ты мог? Хотя…
Нет, Данечка, я тебя прекрасно понимаю. Зачем тебе раздавленная горем и проблемами больная жена, когда тут рядом такая молодая породистая кобылка? Странно только, чего это ты завёл разговор об увольнении? Для того, чтобы был повод потом отказаться от усыновления?
Как же ты мерзок на самом деле! И почему раньше я не замечала этого гнилья?
Меня трясёт всю, бегу вперёд, не разбирая дороги. Хорошо, что Данил не успел вернуться. Я, наверное, вцепилась бы сейчас в его лицо, и как кошка драла бы его когтями из последних сил. Но я знаю, это привело бы только к тому, что все окружающие посчитали меня сумасшедшей. А мне сейчас нельзя, если я хочу усыновить малышку.
О боже, малышку забрала мать. И что теперь делать?
Разводиться, Юля. Рвать все связи с предателем, и начинать новую безрадостную, одинокую, пустую жизнь.
Слёзы застилают глаза, в голове полный хаос. Вытираю текущую по щекам влагу, иду, не разбирая дороги. Вдруг рядом со мной раздаётся громкий сигнал клаксона, и какая-то сильная рука выдёргивает меня на тротуар с проезжей части.
– Девушка, куда же вы летите? Почему на дорогу не смотрите? – слышу я незнакомый мужской голос.
Поднимаю глаза, передо мной молодой высокий парень. Рваные джинсы, белая свободная рубашка, яркие, голубые глаза, светлая чёлка. Его лицо кажется мне смутно знакомым.
– Юлия? – вдруг называет он моё имя. – Это же вы?
– А мы разве знакомы? – хмурюсь, пытаясь вспомнить, где могла видеть этого улыбчивого парня.
– Вам стало плохо около торгового центра, я вас в больницу отвёз, помните?
– Смутно, – честно признаюсь.
– Да, вам тогда было очень плохо. Но теперь, я надеюсь, всё хорошо? Кто у вас родился? Мальчик, девочка?
Его простодушный вопрос добивает окончательно. И, мне кажется, я сейчас опять грохнусь в обморок, потому что грудь снова стягивает стальным обручем боли, в глазах темнеет.
– Юля, Юля, – подхватывает он меня. – Вам опять плохо?
– Нет, всё хорошо, я пойду.
Мне почему-то становится очень стыдно перед этим добрым парнем за мою очерёдную слабость. Почему он снова появился рядом в такой критический для меня момент? Может, это его Бог мне послал?
– Нет, Юля, я вас никуда не отпущу. Тут кофейня рядом, пойдёмте, я вас угощу кофе, вы
