кому-то из очень далеких предков. Я не сильна в семейной родословной.
Увлеченные разговором, мы не сразу обратили внимание на очень подозрительный звук. Какое-то трудно определяемое «фы-фы-р-р», доносящееся со стороны рюкзака, словно кто-то очень громко дышит в щель. Нехорошее заподозрили только, когда рюкзак начал тихонечко от нас отползать.
— Эй! – завопил Николас, кидаясь к рюкзаку. Пытающийся незаметно стырить его жабуль, понял, что скрываться смысла нет. Быстро утащить рюкзак не получится, поэтому просто занырнул внутрь всей своей широкой мордой и вынырнул, сжимая в пасти кольцо колбасы.
— Отдай, изверг! – завопил Николас, но жабуль презрительно хрюкнул и припустил со всех своих коротких, но очень шустрых лап. Николас было кинулся следом, но понял, что догнать в темноте потырившего еду жабуля дело неблагодарное, и махнул рукой.
— Ты же их прогнала! – обвиняюще бросил он Алексе.
— Да, но этот, видимо, очень голодный! Понимаешь, я посылаю мысленный импульс. Живые существа меня слушаются, но эффект зависит от многих причин. Этот жабуль голодный и упрямый. Он не тронул тебя, а то, что украл колбасу… я не могу защитить тебя ото всех воришек! Следи за своими вещами лучше.
— Вообще-то, это был наш общий завтрак! – обиженно выдал Николас.
— И возможно, обед, — добавил Ар, изучая застывшую гладь голубоватого красивого озера. Повисла тишина, хотелось домой спать и можно даже без вина. А еще я усвоила одно правило – воровать нехорошо, даже у противных торговцев, даже если просто замыслить воровство – судьба непременно тебя покарает.
Дальше мы отправились, после того как смирились с тем, что жабуль оказался умнее трех почти боевых магов и одной повелительницы зверей, а Ник оплакал утерянную колбасу, которую вполне мог съесть сам.
В этой части подземелий было совсем темно. Свет давали только созданные нами магические светильники, немного мха, изредка попадающего на стенах и какая-то флуоресцентная плесень, которая смотрелась совсем уж жутко. Мы сами уже почти не светились, если отойти друг от друга метров на пять не видно даже силуэта.
— Может, разделимся? – не очень уверенно протянула Алекса. Идея была не самой хорошей. Но, с другой стороны, идти всей толпой сначала в одну сторону, а потом если там нет ничего интересного — в другую, не хотелось никому. Поэтому первой мелкую поддержала я.
— Не хочется признавать, но это единственный выход, если мы планируем хотя бы немного сократить время пребывания в этом, не самом чудесном месте.
— Тогда я иду с Алексой в левый тоннель, — сказал Ник, поддерживая нашу идею. — А вы с Аром — в правый.
Мы поделили поровну остатки светящегося мха из рюкзака Ара и договорились встретиться в этом месте через два часа, изучив тоннели, на сколько хватит времени.
Было волнительно. В странных и опасных местах лучше держаться друг друга, но пока самым страшным, что встретилось нам в заброшенных ходах под городом —были оголодавшие жабули, которые успешно нейтрализовались палкой колбасы. Больше никакой живности нам не попалось, если не считать живностью метаморфов, изображающих гигантских слизней и сливающихся со стенами. Мы бы и не заметили их, если бы на одного такого не оперся рукой Ник. Когда парень понял, что попал рукой во что-то склизко-сопливое, и вместе с этим склизким поехала часть стены, то заорал так, что Ар едва не шарахнул боевой молнией, а я уже приготовилась метнуть пузырек с парализующим зельем. Хорошо хоть Алекса всех остановила и пояснила, что метаморфы здесь живут повсеместно и похожи на огромных слизней. Руками их лучше не трогать. На некоторое время конечность может приобрести свойства метаморфа, что не всегда удобно и смотрится жутковато. К счастью, временно однорукий Ник достался не мне, а Алексе. Ее не волновало, что иногда кисть парня деформируется, превращаясь в слизня.
— Это ненадолго, — отмахнулась она и утащила Ника прочь.
Когда мы остались вдвоем с Аром, я вспомнила, что хотела поговорить с лучшим другом. Ар держался отстранённо, как я еще день назад. Было видно, на разговор он не настроен. Но холодность вряд ли могла меня остановить.
— Зачем ты расстался Молли? – спросила я в лоб, не желая ходить вокруг да около.
— Потому что она мне надоела. А с чего вдруг вопросы, Этель? – Ар резко остановился и агрессивно развернулся ко мне, заставив ойкнуть и отпрыгнуть, чтобы не налететь на него.
— Она рыдала.
— Все мои девушки рыдают, когда я их бросаю, но только Молли заслужила какой-то реакции с твоей стороны.
В этом Ар был прав. Меня никогда не интересовали его отношения с девушками. Я не привязывалась к временным подружкам парня. Все равно они менялись слишком часто. Иногда я имя-то не успевала запомнить.
— Хорошо… – Я прикрыла глаза и выдохнула, признавая, что либо мы начинаем говорить откровенно друг с другом, либо ничего хорошего из этого не выйдет. – Меня интересует, не послужила ли причиной вашего расставания, та сцена, которая произошла между нами днем.
— А если и послужила? – Ар демонстративно дернул бровью.
— Не хочу быть причиной разрыва между тобой и твоей девушкой.
— Ты слишком привыкла, чтобы все было так, как хочешь ты, Этель, — выдал Ар и снова повернулся ко мне спиной, показывая, что разговор окончен. – Но так не бывает. А сейчас пошли. Я не планирую остаться жить в этих катакомбах. И не хочется получить нагоняй от куратора в первые же дни практики. А то попадемся сейчас, до конца лета глаз с нас не спустят. Меня это не устраивает. Так что быстрее изучим коридор, быстрее двинемся дальше, быстрее выберемся наружу и там поговорим. Возможно, ты все-таки поймешь, что мое предложение было самым верным. Оно позволит поставить все точки в наших отношениях.
— А если я не хочу точек в наших отношениях? – воскликнула я и кинулась за Аром, который размашистым шагом двигался по коридору.
Глава 9 Разрушительный рассвет
Парень меня проигнорировал! Он меня посмел проигнорировать! Игнор – это моя привилегия, а не его! Но попытки достучаться до друга ничего не дали. Он был непреклонен – катакомбы не лучшее место для выяснения отношений. Молли – идиотка, как впрочем, и Кельвин (вот уж чем сегодня мой парень не угодил
