Танцор осторожно сделал шаг в сторону и, встав так, чтобы волколак не смог до него дотянуться, принялся спокойно наблюдать, как дыхание оборотня делается все менее и менее глубоким. Вот он в последний раз с усилием втянул в себя воздух и затих навсегда.
Танцор продолжал стоять рядом, и вдруг очертания гигантского волка начали расплываться. Густой мех и отвратительные желтоватые клыки и когти постепенно исчезали… И вот перед Гайлсом оказалось распростертое на полу тело Джессики Флинт, из сердца которой торчал его, Танцора, серебряный нож.
Юная ведьма по имени Констанция стояла посреди приемного зала крепости, внимательно оглядываясь по сторонам. Двери и ставни были плотно закрыты, и тем не менее по залу гулял ветер, который дул неизвестно откуда. Разбросанные по углам тени были не просто темными, а состояли, казалось, из каких-то неправдоподобных сгустков мрака. Посреди зала четверо мужчин сосредоточенно завязывали четыре прочные веревки узлами типа «удавка». Покончив с этим, они перекинули свободные концы веревок через широкую балку под самым потолком. На ведьму эта четверка не обращала ровно никакого внимания. Губы их безмятежно улыбались, а в глазах застыла растерянность и недоумение.
Тот, что первым соорудил петлю, взял один из стоящих вдоль стен стульев и установил его точно под импровизированной виселицей. Мужчина взобрался на стул, пристроил петлю себе на шею и замер, терпеливо поджидая остальных. Вот уже все четверо стоят на стульях, и веревки обвивают их шеи. Самоубийцы затянули петли потуже и, даже не взглянув друг на друга, один за другим попрыгали со стульев. В следующий момент они уже висели между полом и потолком, судорожно подергиваясь в агонии. Петли туго охватили шеи людей, и жизнь покинула беспомощно болтающиеся тела. Повешенный обычно инстинктивно хватается за веревку, пытаясь сделать хотя бы один лишний вдох, но эти четверо висели спокойно и невозмутимо, и их руки расслабленно болтались вдоль тел.
Констанция медленно обошла вокруг четверых повешенных, стараясь держаться подальше от парящих в воздухе ступней, а затем со всех ног пустилась бежать. Покинув зал и попав в главный коридор, ведьма столкнулась с еще одним не слишком приятным зрелищем. Посреди коридора стражник методично разрубал на куски какого-то купца. Купец пытался уползти, и длинный кровавый след вдоль всего коридора ясно говорил о том, как долго он уже предпринимает эти попытки. Ни купец, ни стражник вообще не заметили Констанцию. Она продолжала идти по крепостным залам, переходам и комнатушкам и повсюду встречала одно и то же: убийства, совершенно идиотские самоубийства и вообще сумасшествие. Вот, устроившись поудобнее в темном углу, какой-то мужчина раз за разом вонзает кинжал себе в живот с явным намерением остановиться лишь тогда, когда окончательно обессилеет от потери крови и не сможет пошевелить ни единым пальцем. Вот молодая симпатичная женщина утопила двух своих детей в широкой кадке для купания, а затем, посадив их на колени, принялась напевать колыбельную. А вот там двое солдат устроили безжалостную дуэль на боевых секирах. Они с остервенением кромсают друг друга, но даже не пытаются защищаться. Каждый удар оставляет жуткую кровавую рану, которой достаточно, чтобы свалить быка, но дуэлянты не падают, продолжая рубить и рубить друг друга. Повсюду в холодном, почти ледяном воздухе взлетают фонтаны крови. Кровь разливается по стенам, по полу, по потолку. От ярко-красных пятен валит густой пар. В какой уголок крепости ни заглянешь, везде одно и то же. Тут и там мужчины, женщины и дети умирают самой страшной смертью и притом абсолютно без всяких причин. По крайней мере, постороннему наблюдателю смысла во всем этом не отыскать. И у всех безумные глаза. А еще в этой крепости как-то неестественно холодно, и вокруг редких пятен света возле факелов все сильнее сгущается непроницаемая тьма.
На фоне всеобщего сумасшествия и праздника смерти, как будто независимо от сиюминутных событий, откуда-то со стороны раздается монотонный глухой стук, будто кто-то изо всей силы бьет в очень большой барабан. Стук не прекращается ни на минуту, кажется, он идет одновременно со всех сторон, и в то же время как бы ниоткуда. Констанция долго вслушивалась и лишь очень не скоро поняла, что в уши ей вливается стук гигантского сердца, покоящегося где-то неизмеримо далеко.
В конце концов она добралась и до обеденного зала. За столом сидело несколько сот мужчин, женщин, детей. Констанция вошла, некоторое время постояла неподвижно, и тем не менее никто так и не заметил ее присутствия. Ведьма приблизилась к одному из столов, и лицо ее передернула гримаса отвращения. Она наконец разглядела, чем именно эти люди решили отобедать. Разложенное на больших тарелках мясо оказалось сырым и полным сгустков крови. В нем обильно копошились черви, не переставая вертеться, извиваться и то и дело вываливаться из тарелок на стол. С края стола свисали длинные ленты набитых нечистотами кишок. Кишки беспрестанно шевелились, содержимое их капало на пол. Бокалы и кружки оказались полны птичьих голов, стрелявших по сторонам маленькими живыми и все понимающими глазками. Ведьма резко отвернулась, пытаясь совладать с тошнотой, и тут вдруг осознала, что сидящий перед нею мужчина мертв. Горло его было перерезано крест-накрест, вдоль шеи тянулась широкая полоса засыхающей крови, рубашка представляла собою сплошное кровавое пятно. Покойник вежливо улыбнулся Констанции и приглашающим жестом протянул ей бокал, в каких обычно подают вино. Посудина оказалась наполнена кровью.
Осознав, что мертвец ее видит, Констанция быстро отступила в тень, и тут все присутствующие один за другим обернулись и уставились прямо на нее. Среди них не было ни одного живого человека. Кого-то из этих людей разрубили, кто-то захлебнулся в воде, кто-то до смерти обгорел. Некоторые погибли легко и быстро, но многие были изрублены на куски. Четверо обедающих сидели необычайно прямо, высоко запрокинув головы, и на их шеях красовались глубокие следы удавок. Констанция изо всех сил сжала челюсти, чтобы не закричать, и отчаянно замотала головой. И тут все скопище трупов вскинуло руки и указало пальцами на что-то позади ведьмы. Та медленно и нехотя обернулась. Она еще не догадалась, что именно эти покойники хотят ей показать, но не испытывала никакого желания это увидеть. Констанция и так была уверена, что зрелище окажется не из приятных.
Но все-таки она обернулась и, посмотрев назад, не смогла уже сдержать вырывающийся из груди крик ужаса. На задней стене обеденного зала висели Дункан Макнейл, Джессика Флинт и Гайлс Танцор, пришпиленные к грубой каменной кладке дюжиной длинных обоюдоострых ножей. Ноги несчастных болтались сантиметрах в пятнадцати от пола, а по тому количеству крови, что успело собраться под ногами, было ясно, что процесс медленного умирания тянется уже ой как долго.
Констанция истерически разрыдалась. Вдруг за ее спиной послышались скрипучие шаркающие звуки, и ведьма, обернувшись, увидела, что мертвецы неторопливо поднимаются с мест и направляются к ней. У каждого в руке сверкал такой же длинный нож, как и те, что пронзили ее товарищей. Констанция попятилась, но уже через пару шагов ударилась спиной о плотно закрытую дверь. Она повернулась и начала отчаянно дергать за ручку, но тщетно. Вновь оглянувшись, ведьма увидела прямо перед собой острые сверкающие лезвия. Истошный крик рванулся из ее легких, наполняя собой все помещение.
