боли за эти годы.
Пока она поворачивается, я рассматриваю рубцы и синяки. В нескольких местах есть открытые раны, но не такие глубокие, как я себе представлял, так что ей не придется беспокоиться о шрамах. Не ради меня, а ради нее. Не могу представить, как физическое напоминание об этом времени в ее жизни повлияет на ее психическую стабильность. Хотя, если уж на то пошло, она доказала, какая она сильная, раз так долго выживала в одиночку.
Она заходит в душ и мочит волосы. Я делаю шаг за ней, наливаю шампунь в ладони и начинаю массировать ее кожу головы и намыливать волосы. Я слышу, как она мурлычет от удовольствия под шум воды, бьющейся о пол в душе.
— Это блаженство.
Она воркует, когда я наклоняюсь и целую ее в основание шеи.
— Хорошо. Я рад, что тебе это нравится. — отвечаю я: — Давай смоем это и нанесу кондиционер.
После смывания кондиционера я решаю доставить ей удовольствие другими способами, отсоединяя насадку от стенки душа.
— Что ты делаешь? — с любопытством спрашивает она.
— Забочусь о своей маленькой девочке. — Отвечаю я и получаю милую улыбку, на которую так рассчитывал.
Я обхватываю ее руками и нежно притягиваю к себе. Я опускаю правую руку, которая держит насадку для душа, и увеличиваю скорость струи до пульсирующей, прижимая ее к клитору.
Она удивленно вскрикивает и тут же начинает тяжело дышать.
— Что… что ты делаешь? — спрашивает она.
— Я уже говорил тебе. Забочусь о своей маленькой девочке. Расслабься и позволь папочке позаботиться о тебе.
ГЛАВА 15
Белла
Я чувствую, как вода пульсирует у моей киски, и сразу же чувствую, что вот-вот переступлю через край.
— Как… как ты это делаешь? — спрашиваю я и слышу свой изумленный вопрос, за которым следует легкое хихиканье над моим ухом.
— Я не делаю этого, это делает вода. Она приятная на ощупь. Правда? — спрашивает он, и я утвердительно киваю головой. — Ммм… — Мне удается пробормотать.
Он начинает сильнее прижимать насадку к моему клитору, и я чувствую, как она массирует меня с еще большим напором. Не успеваю я опомниться, как мои ноги начинают дрожать, и я перехожу через край в рекордные сроки.
— Вот так. Хорошая девочка. — Пробормотал он мне на ухо.
Мы заканчиваем мыть друг друга, а затем отправляемся в спальню и забираемся в постель, как будто это наша обычная рутина. Это кажется таким нормальным. Как будто мы делаем это каждый день.
Он прижимается ко мне сзади, и я вжимаюсь в него задницей, не в силах оторваться.
— Ты действительно не хочешь этого делать. — шепчет он мне на ухо.
— Почему нет? — спрашиваю я, любопытствуя, почему он не хочет быть со мной снова.
— Ты хочешь, чтобы я трахнул твою задницу прямо сейчас? спрашивает он, и я вскакиваю и поворачиваюсь к нему лицом.
— Что сделал?! — кричу я в недоумении, что только еще больше его забавляет.
— Я шучу, — говорит он со смехом, — мы можем попробовать это в другой раз. Сейчас я хочу, чтобы ты встала на четвереньки. Задницей вверх.
Я выполняю его команду и поворачиваюсь к нему с любопытными глазами.
— И что теперь? — спрашиваю я, испытывая неподдельное любопытство.
Он скользит за мной, поглаживая свой член, затем приставляет его к моему входу и вводит свой член в мою киску. Я вскрикиваю от боли, но вскоре она сменяется наслаждением, когда я чувствую, как его толстый член бьется о мою шейку матки, растягивая меня снова и снова.
Он берет мои длинные светлые волосы и накручивает их на руку, чтобы лучше схватить.
— Тебе нравится брать папин член, девочка? — задыхается он.
— Да, папочка! — стону я в ответ.
— Мне нравится эта тугая маленькая киска.
Он шлепает меня по заднице так сильно, что звук разносится эхом по всей комнате.
Не думаю, что я когда-либо чувствовала что-то настолько хорошее, как это. Боль, смешанная с удовольствием, взывает ко мне. В первый раз он предупредил меня, что это будет единственный раз, когда он будет со мной нежен, и как бы мне ни нравился наш первый раз вместе, я обнаруживаю, что предпочитаю жесткость и грубость.
— Папочка собирается вложить ребенка в свою маленькую девочку. Тебе бы этого хотелось бы, правда? — хмыкает он. Звук нашей кожи, шлепающейся друг о друга, эхом отражается от стен спальни.
— Выпусти свое семя глубоко в меня, папочка! Пожалуйста! Мне это нужно! — кричу я в ответ, чувствуя, как все мое существование начинает рушиться. Проходит всего несколько секунд, прежде чем я взрываюсь на его члене, заливая простыни, а он заливает меня потоками своей горячей, густой спермы.
Я просыпаюсь от того, что звонит мой телефон. Сколько бы раз я ни отвечала, он звонит снова. Я закутываюсь в одеяло, намереваясь снова заснуть, пока не слышу, как Элайджа отвечает на звонок, отчего мои глаза распахиваются, потому что я почти уверена, что это моя мама звонит мне на мобильный.
— Она спит.
Он говорит тихо, после чего следует долгая пауза.
— Ты можешь угрожать мне сколько угодно, Реджина, но Белла тебя больше не касается. Ты можешь быть ее матерью, но скоро я стану ее мужем. Так что успокойся. Мы сегодня приедем позже, чтобы забрать ее вещи.
Я не могу сдержать хихиканье, которое вырывается у меня, когда он заканчивает разговор. Только потом он понимает, что я не спала и слушала, и выглядит слегка взволнованным. Наверное, из-за замечания про мужа, но я готова упасть в обморок. Я вздыхаю, как одержимый любовью подросток, которым я и являюсь, и он наконец-то смеется над моим влюбленным поведением.
— Я это имел в виду, ясно? — говорит он.
— Что именно? — спрашиваю я.
— Что я скоро стану твоим мужем.
— Хорошо. — Отвечаю я. Он протягивает руку, заправляет прядь моих длинных золотистых волос за ухо и нежно целует меня в губы.
— Я люблю тебя, мой маленький ангел. — Он говорит это ласково, и я не могу не улыбнуться ему. — Я тоже тебя люблю, папочка. — отвечаю я, и он искренне улыбается мне в ответ.
Как бы пошло это ни звучало, но за несколько недель он стал для меня всем миром. Я искренне любила его много лет, но пыталась выдать это за свою первую влюбленность. Он был моим единственным увлечением.
Я знаю, что это будет нелегко. Учитывая его положение в церкви и то, что между нами столько лет разницы,
